Я постмодернист, я так вижу
Фандом: Sherlock BBC, в некотором роде кроссовер с Симс-2
Название: Контакты третьего рода
Автор: Ведьма Натка
Бета: DreamTheCyanide
Герои: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, около семи тысяч слов
Жанр: флафф, романс, юмор, фантастика
Отказ: отказываюсь
Саммари: однажды Джона похитили инопланетяне, и после возвращения его жизнь круто переменилась.
Предупреждения: МПРЕГ
Примечание:
читать дальше
Шерлок в халате сидел на диване и орал на стоявшего перед ним Майкрофта:
– Не понимаю! Не верю своим ушам! Как такое могло случиться? У вас там секретная база или Бермудский треугольник?! Как мог пропасть Джон?!
Он был просто вне себя.
– Самым таинственным образом, – ответил Майкрофт.
На базу «Долина страха» Джон отправился вместо Шерлока, чтобы расследовать таинственные исчезновения чего-то крайне засекреченного и изучаемого на этой самой базе. Шерлок собирался присоединиться к Джону, просто очень хотел, чтобы брат его уговаривал поубедительнее – например, выдал бы на имя Шерлока неограниченный пропуск, чтобы можно было без ограничений лезть повсюду. И, не желая терять время, пока занимался мелким шантажом, отправил Джона вперед. Кто бы мог подумать, что на такой насквозь просматриваемой, прослушиваемой и контролируемой территории Джон исчезнет, как и те крайне засекреченные объекты!
Майкрофт знал, как пропал Джон, но говорить об этом брату не решался. Пусть сам просмотрит записи с видеокамер, сам замеряет радиационный фон в том месте, где приземлялось НЛО, и сам убедится в невозможном. Да, Джона похитили инопланетяне, и даже Майкрофт не мог ничего с этим поделать – на инопланетян у него не было никакого влияния.
Джона вернули через неделю. Еще неделя ушла у Шерлока на то, чтобы измотать Майкрофту нервы и заставить применить свое правительственное влияние, чтобы ученые, изучающие Джона Уотсона после похищения инопланетянами, его выпустили. За это время Шерлок совершенно извёлся и, разумеется, извел окружающих.
Само собой, приехав забирать своего личного Джона Уотсона, Шерлок не стал квохтать над ним, хотя и тянуло: тот выглядел неважно, да и чувствовал себя плохо. Шерлок просто сказал:
– Я знал, что инопланетяне – полное барахло и ничего не стоят даже против одного капитана британской армии.
Джон ухмыльнулся и ответил:
– Особенно если у капитана богатый опыт общения с социопатическими личностями.
Это не дотягивало до их обычных «шуточек на месте преступления», но Шерлок все равно обрадовался. Отогнав медработников, он сам пересадил Джона на каталку и отвез к джипу, который арендовал на один день.
Он велел Джону устроиться сзади, и тот, слишком уставший, улегся на сиденье, а Шерлок испытал необычное для себя чувство щемящей нежности, укрывая его захваченным на такой случай пледом.
Шерлок не слишком задумывался о чувствах: в их паре это было привилегией Джона. И только за то время, пока его блоггер, врач и любимый – разумеется, он уже давно понял, что любимый, но не знал, насколько сильно – отсутствовал, Шерлок понял, как дорог ему Джон. Всю дорогу он посматривал на друга в зеркальце. Джон быстро заснул, и дорога домой прошла скучно, совсем без происшествий. Немного подумав, в родную квартиру Шерлок отнес Джона на руках. Не захотел будить. Вернув машину на стоянку, домой доехал на такси, чтобы скорее снова увидеть Джона, устроиться рядом и долго любоваться его прекрасным несовершенством. Снова вбирал в себя всё: и широкий рот, и большие уши, и круглый нос, и усталые мешки под глазами, и пушистые ресницы. Легко провел пальцами по скуле, но Джон поморщился, и больше Шерлок его не трогал. Улегся спать у него под боком. Он наконец-то был рядом со своим самым родным человеком.
Джон позволил себе отлеживаться ещё только пару дней, а потом включился в обычную жизнь на Бейкер-стрит: редкие периоды затишья, клиенты и беготня, только Шерлок больше не отправлял его расследовать что-то в одиночку. Оно и правильно: Джон пока был ослаблен. Он не помнил, что с ним творили инопланетяне. Ученые однажды при нём не совсем внятно что-то говорили про перестройку организма, но, увы, от ответа, что именно с Джоном происходит, ушли в буквальном смысле, выйдя из палаты. Потом явился врач, который бодро рассказывал, что организму для восстановления нужны силы, и Джону нужно много спать, правильно питаться (распечатка с диетой прилагалась), умеренно нагружать организм и не волноваться.
– У меня что, рога и хвост отрастут, или я позеленею? – спросил Джон.
Врач посмеялся шутке, но так и не ответил.
Шерлоку Джон рассказал об этом не сразу, ему не хотелось стать загадкой и объектом для изучения. А когда наконец поделился, Шерлок подумал и сделал выводы:
– Они знают, в чем дело – ты не первый. Это достаточно безопасно, рекомендации были простые и не настойчивые. И тебя относительно легко отпустили. Я выясню точнее, что же случилось – просто дай мне время. Но, думаю, нет повода для беспокойства.
В результате Шерлок стал донимать Майкрофта сообщениями, а Джон ходил по уфологическим сайтам и читал «рассказы очевидцев», ведь где-то среди сущего бреда, который несли похищенные, могла затесаться правда, имеющая отношение к Джону.
Первый звоночек прозвенел, когда Джону стало дурно в автобусе. Они возвращались домой, можно было никуда не спешить, и нужный автобус проходил неподалеку. Джон вдруг ощутил, как много вокруг чужих людей, как они все пахнут, ему стало душно, и его замутило. Он выбежал на следующей остановке и часто задышал. Шерлок выскочил вслед за ним.
– Что с тобой?
– Не знаю. Какая-то временная непереносимость автобусов.
– Ты же сам хотел, чтобы мы экономили, но, похоже, лучше бы мы взяли такси.
Джон заметно побледнел и выдавил:
– Никаких такси. Прогуляемся.
До дома было далеко, погода была не слишком хорошей, пошёл сильный дождь, размывающий остатки снега, и Джон сдался. В такси он выглядел крайне напряженным и явно не мог дождаться, когда они доедут. Впрочем, дома он вскоре пришел в себя.
На следующий день Джон совершенно спокойно ездил в подземке, люди его не напрягали, и, похоже, он уже забыл о «непереносимости». Шерлок нарочно предложил маршрут, включавший в себя поездку на автобусе, и всё прошло совершенно нормально.
Следующей странностью стали киви. Шерлок с Джоном шли по китайскому кварталу со встречи с осведомителем, когда Джон внезапно остановился у киоска с фруктами и овощами. Договорившись с продавцом, лопочущим на невнятном англо-китайском языке, Джон купил три киви, рассовал их по карманам куртки и деловито обратился к Шерлоку:
– Нож есть?
Нож у Шерлока был, и Джон принялся прямо на ходу очищать фрукт и, отрезая от него кусочки, есть.
– Может, зайдем в кафе, и перекусишь чем-нибудь посущественнее?
– Нет, я просто захотел киви.
Но тремя штуками дело не ограничилось: в ближайший же поход в магазин Джон купил два лотка и стал есть киви на завтрак, обед и ужин, а также между ними.
Шерлока это тревожило. А уж когда через два дня фрукты закончились, и Джон, узнав об этом за ужином, убежал из дому, швырнув тарелку с овощной смесью в стену, Шерлок чуть не впал в панику. Впрочем, он был уверен, что легко найдет Джона, а нервировать его сейчас СМСками или звонками не стоило, и детектив взял себя в руки. Друг вскоре вернулся и загрузил своими любимыми киви целую полку. Скрывая тревогу, Шерлок спросил:
– Ты решил уничтожить все киви планеты за то, что они такие же зеленые, как инопланетяне?
Джон взвился.
– Я не знаю, в чём дело. Меня мутит целыми днями, а киви помогают. Можешь записать это в свой дневник наблюдения за похищенным инопланетянами и радоваться, что тебе достался такой любопытный объект!
Он убежал и заперся в спальне. Шерлок просидел в гостиной полночи, это помогло, он придумал нужные слова, так что наутро они помирились и даже занялись любовью. Но тревога окончательно не прошла.
Шерлок решил, что сегодня он выжмет из брата ответы на свои вопросы, но Холмсом в их семье был не он один. Майкрофта он так и не увидел, только получил от него диск с запиской «для приятного семейного просмотра».
На диске оказался фильм «Джуниор». Как постановил Шерлок – исключительно глупая и ненаучная комедия.
Джон, весело посмеявшийся над приключениями беременного Шварценеггера, ответил, что не всякая комедия должна быть умной и научной, не для того их снимают.
– Снимают-то ладно, но зачем нам её дал посмотреть Майкрофт? Он же ничего не делает просто так. Неужели он хотел намекнуть, что…
Веселость Джона как рукой сняло.
– Не может быть! – Он схватился руками за ещё совсем плоский живот. – Я не беременный!
Он попытался опять ринуться в спальню, чтобы запереться там, но Шерлок разгадал маневр. Перехватил, обнял и принялся успокаивать, перемежая поцелуи комплиментами вроде «мой любимый идиот». Шерлоку также хватило такта придержать при себе мнение о том, что эта безумная версия хорошо всё объясняет.
С Джоном теперь нужно было быть крайне осторожным, потому следующий разговор Шерлок начал чуть издалека.
– Знаешь, в киви много железа.
– Я больше не ем киви, – мрачно буркнул Джон, – меня не тянет на кислое, я не беременный.
– Я просто волнуюсь, что такая потребность в железе может быть обусловлена низким уровнем гемоглобина в крови.
Джон вынужден был согласиться, что версия правдоподобна. Нехотя, он согласился дать Шерлоку свою кровь на анализ и вгрызся в яблоко. Яблоки были сладкими, но в них тоже было много железа.
Шерлок уехал в Бартс один и провел анализы там. Они подтвердили всё: низкий гемоглобин, изменение уровня гормонов и повышение количества эритроцитов, и ещё с десяток показателей, типичных для беременных.
По пути домой Шерлок купил Джону витамины, препарат для повышения уровня железа в крови, а про шутливый вопрос Молли, заглянувшей через плечо в монитор: не его ли подруга залетела – мудро умолчал.
А вечером он наконец-то получил документы от Майкрофта. То, что замалчиваемые правительствами предыдущие мужские беременности прошли благополучно, его немного успокоило. То, что в таких случаях рождались совершенно обычные, здоровые человеческие дети, немного удивило. Впрочем, у части мужчин родились их клоны – инопланетяне использовали только их генетический материал. Мысль о том, что у них будет маленькая копия Джона, вызывала у Шерлока неконтролируемую улыбку.
– Я идиот! – заявил Джон, отставляя томатный сок с пряностями и капелькой соуса Табаско, который ему смешал Шерлок.
Шерлок понял, что затишью, продлившемуся несколько дней, настал конец.
– К чему такие заявления? – притворно удивился он. – Это вообще моя привилегия – называть тебя идиотом.
– Как я мог забыть, что ты готовишь мне только ради того, чтобы подсунуть какую-то пакость, как во время баскервильского дела?
– Джон, ну почему ты считаешь, что я не могу сделать для тебя что-то бескорыстно?
Джон фыркнул и ушел на кухню, там нашел банку с корнишонами, вытряхнул их в чашку и стал мыть банку.
– У меня достаточно хороших знакомых в Ярде, думаю, мы договоримся. Мне проведут экспертизу этого сока и определят, что именно ты мне туда подмешал. Или можешь сказать сам.
– Твоя подозрительность чрезмерна.
Джон перелил сок в банку и закрутил крышку. Вышел в гостиную и покачал ею:
– А твоя готовка слишком пряна. Ты пытаешься спрятать вкус посторонних добавок. Или я сейчас же еду в Ярд к Андерсену, или ты рассказываешь, что подмешиваешь мне в пищу.
Шерлок вздохнул и вытащил из кармана маленькую упаковку.
– Это, – он швырнул её Джону, а сам свалился на диван и обхватил голову руками, готовый к взрыву.
– Фолиевая кислота? – удивленно прочел Джон. Дрожащей рукой отставил банку с соком на первую попавшуюся плоскость, которой оказалась стопка книг на столе, и опустился в кресло. – Ммммм... нет! Не могу поверить! Ты стал тайком давать мне фолиевую кислоту? Ты так уверен, что я ношу ребёнка?
– Да, – Шерлок распрямился и опустил руки. Нет, все-таки он до сих пор не умеет просчитывать реакции Джона. Впрочем, это из-за беременности – гормоны влияют на поведение. Обычно Джон как раз такой спокойный, как сейчас. Гм, ну если не злится, как когда Шерлок вернулся после своей псевдосмерти.
– Сколько уже было таких случаев?
Шерлок даже не сомневался, о чём Джон спрашивает
– Тринадцать задокументированных случаев мужской беременности, ты четырнадцатый. Все выносили плод и перенесли роды благополучно. Я дам бумаги, почитаешь. У тебя будет хороший и здоровый ребенок, Джон.
Он прикусил язык, чтобы не сказать лишнего. Джону нужно дать время на осознание. Не надо на него сейчас давить, хотя очень хочется потребовать от Джона признания, что это будет не только его ребенок, но их общий с Шерлоком. Ясное дело, что не генетически, но все равно, это же его Джон – значит, и ребенок немножко его.
Вместо этого Шерлок принес Джону документы, а потом поставил перед ним недопитый сок.
Джон совсем растерялся
– Спасибо. И прости меня, ты правда делал, как лучше… Я зря так с тобой…
Шерлок не удержался, снисходительно потрепал его по голове, потом обнял, прижал к себе и сказал:
– Ничего, было бы странно, если бы ты сейчас не переживал. Это все химия, несколько месяцев потерпи, и всё пройдет.
Джон всхлипнул:
– Тебе всё химия…
Шерлок натужно улыбнулся:
– Ещё математика и логика.
Джон уткнулся головой в его живот и разревелся, приговаривая:
– Не верю… так не бывает… я реву, как дура какая-то… беременная дура.
– Всё будет хорошо, Джон, всё будет хорошо, – убеждал Шерлок, а сам думал, сможет ли долго выносить такие перепады настроения. Хоть бы дело какое-то сложное попалось, и подальше. Где-нибудь в Ирландии, чтобы сбежать на несколько дней передохнуть.
Но, к счастью, Джон быстро взял себя в руки, и мысли об Ирландии были отставлены в сторону.
Признание Джоном собственной беременности здорово облегчало дело. Вскоре они поехали на УЗИ, на котором настаивали специалисты.
Прежде всего, изучили саму М-матку и остались довольны: внедренный орган был здоров, функционален и хорошо вписался между мочевым пузырем и прямой кишкой. Джон, который старательно отгонял от себя все мысли о физиологии процесса, взбледнул, припомнив картинки из учебника, изображавшие, как выглядит сдавленный мочевой пузырь, когда матка подрастает. Впрочем, до этого момента – пока матка разрастется – нужно было ещё дожить. Разумеется, М-матка отличалась от женской: никаких яичников и влагалища к ней, хвала всем инопланетным богам, не полагалось. Это был одноразовый орган, отмирающий после того, как из него извлекают ребенка, так что роды у Джона будут единственные.
Джон подумал, что осознавать и признавать возможность подобных вмешательств в человеческий организм, а уж тем более в свой собственный, не проще, чем, к примеру, поверить в магию и единорогов с драконами. Это переворачивало все представления об окружающем мире.
Но тут перешли к осмотру собственно плода, и Джон забыл обо всём. Он увидел на сером мутном фоне серое овальное пятнышко. Такая неровная фасолинка, которая вырастет в настоящего ребенка. Он схватился за руку Шерлока, с его губами творилось что-то странное: они будто не знали, засмеяться или заплакать, и мелко дрожали, и он вдруг понял, что такое материнские чувства – это когда смотришь на невзрачное серое пятнышко и понимаешь, что ради него ты перевернешь мир.
Джон уловил, что врачи говорят:
– Размер нормальный – 0.16 дюйма…
А Шерлок пошутил:
– Звучит почти как калибр.
Но всё это было посторонним шумом, совершенно неважным по сравнению с главным. Тем, что Джон увидел на экране компьютера.
Им сделали фотографию, и Шерлок ухитрился даже вытребовать, чтобы распечатали целых шесть экземпляров – на всякий случай. Один из них Джон так и не выпускал из рук всю дорогу домой.
Сразу после этого их позвали расследовать дело о весьма кровавом убийстве, и Джону впервые стало плохо на месте преступления.
– Что это с ним? – удивился Лестрейд, когда Джон убежал искать туалет, чтобы избавиться от овощного карри, съеденного утром.
Может, съел что-то не то, – пожал плечами Шерлок, а сам сделал себе заметку не брать беременных туда, где можно полюбоваться растерзанным трупом. Это огорчало, ведь походы в морг и прочие интересные места были частью их работы.
И Лестрейд, кажется, очень удивился, когда, выйдя из дома, где было совершено убийство, увидел Джона, который подпирал стенку и доедал очередное яблоко.
– Шерфок, ябфлоки ефть? – дожевывая, спросил тот.
– Нет, только киви, – ответил великолепный детектив.
– О, давай! – обрадовался Джон.
Шерлок, специально для друга носящий в карманах пальто киви, сразил даже Донован, которая последние полгода после «воскрешения» детектива не собачилась с ним, а просто игнорировала его существование. Они с Лестрейдом переглянулись, и в глазах обоих читалось: эти двое совершенно сумасшедшие типы.
По окончании дела Шерлок отправил Джона отдать Лестрейду кое-что из улик. «Ну да, попользовался, очень нужно было, а что такое? Вот, возвращаю же».
Джон для порядку поворчал, но на самом деле был доволен. Ведь из-за опеки Холмса, практически отстранившего его от расследования, у Джона начало появляться ощущение, что беременность выкидывает его на обочину жизни.
Лестрейд повозмущался Шерлоком, потом они совместно перемыли детективу косточки и сошлись во мнении, что тот гениальное чудовище, которым невозможно не восхищаться. На этой радостной ноте Джон отправился домой.
Там его ждал сюрприз: на кухне был накрыт праздничный стол – и не просто с хорошей едой, заказанной в дорогом ресторане, но накрытый скатертью, украшенный цветами и даже свечой. Сразу вспомнился Анжело, который уже перестал ставить им свечи «для романтики» – видимо, сложившимся отношениям, по его мнению, романтика была уже неважна.
– Что ты решил мне впихнуть на этот раз? – шутливо поинтересовался Джон, усаживаясь за стол.
– В еде нет ничего дополнительного. Её вообще готовил не я. Сколько в тебе недоверия! – уязвленно ответил Шерлок.
– А по какому поводу праздник? – уточнил Джон.
– Разве мы не можем просто порадоваться жизни? Без поводов? – в возмущенных интонациях Шерлока отчетливо чувствовались фальшивые ноты.
Джон сложил руки на груди.
– Можем, но я чувствую, что дело нечисто. Выкладывай.
– Ладно.
Шерлок опустился на одно колено, поставил перед Джоном синюю коробочку с кольцом и сказал:
– Выходи за меня.
Джон потрогал лоб любимого и спросил:
– Шерлок, ты в порядке? Ты уверен, что инопланетяне не похищали и тебя тоже?
Шерлок поморщился.
– Я серьезно! И ведь сделал по всем правилам, что тебя не устраивает?
– Слишком хорошо знаю твое отношение к браку. Встань и объясни толком, с чего вдруг ты надумал его менять.
Шерлок не стал настаивать на неудобной позе и уселся за стол.
– Я нормально отношусь к браку. Это достаточно оправданный социальный механизм для регулировки многих имущественных и неимущественных отношений. Я не понимаю только той шумихи, которую вокруг него поднимают, всех этих свадеб, годовщин и так далее, и терпеть не могу навязываемой к этому романтики, – он выразительно кривился, рассказывая о празднованиях. – Это всего лишь договор между двумя людьми.
– Ну и какие же отношения ты хочешь между нами урегулировать? Раньше тебя всё устраивало, – не то чтобы Джон не догадывался, что изменилось. Но идея Шерлока правда его удивила.
– Разве не очевидно? Ты ждешь ребенка. Я хочу иметь официальное право принимать участие в его судьбе.
Джон посмотрел на него внимательно и рассмеялся.
– А ведь меня предупреждали не связываться с тобой, и до чего довело меня мое упрямство? В страшном сне мне не могло присниться, что я буду выходить за тебя замуж по залету!
– То есть, ты согласен, – удовлетворенно сказал Шерлок и, довольно улыбаясь, откинулся на спинку стула.
– Конечно же, я согласен. И тебе повезло – я не буду настаивать на свадебной шумихе.
– Потому что ты сам равнодушен к свадьбам, – уточнил Шерлок.
– Разумеется. И предложение мог сделать попроще – впрочем, мне приятно, что ты старался… Господи, но как я скажу Гарри? – возопил к потолку Джон, и они оба рассмеялись.
Что ни говори, а мысль о создании настоящей семьи была очень тёплой и уютной.
Просыпаясь по утрам с тошнотой, Джон сначала радовался, что она легкая, но потом завёл календарь, отмечая дни. В большинстве случаев токсикоз характерен для первой трети беременности, и, хотя у Джона он выражался в легкой форме, очень хотелось дожить до момента, когда он закончится вообще. О завершении диеты Уотсон старался даже не мечтать. Справляются же как-то диабетики, а ему нужно продержаться меньше года. Потому, вздохнув, он начинал день с яблока, печенного полторы минуты в микроволновке: вкусно, полезно, снижает аппетит и помогает пройти тошноте, хоть рекламу в блоге ему пиши. Мда, было бы забавно, если бы он принялся вести там дневник беременности.
Сегодня он поднялся очень рано, такой злой, что о тошноте и не вспомнил. Вчера после очередной ссоры Джон опять сбежал в свою спальню, отказавшись делить кровать с Шерлоком, и до сих пор кипел. Нашелся тоже самый заботливый в мире жених. На расследования с ним не ходи: голова закружится, дурно станет; любовью с ним не занимайся: опасно, надо быть осторожнее. Да ведь секс в первом триместре может стать опасным только для беременных с угрозой выкидыша, Джон-то тут при чём?
Поставил себе вариться жидкую овсянку и пошел к ноутбуку, искать информацию о вреде и пользе секса во время беременности. Если Шерлок не доверяет ему, то, может, чужие слова покажутся убедительнее?
Открыв утром глаза, Шерлок увидел на стене спальни надпись из распечатанных на стандартных листах бумаги букв: «БЕРЕМЕННОСТЬ – НЕ БОЛЕЗНЬ!!!»
Посмотрев на три восклицательных знака, он сделал вывод, что лучше с Джоном не спорить, он уже на пределе. Еще сотворит какую-нибудь глупость. Шерлок вздохнул и пообещал себе взять Джона на ближайшее же расследование, а если там даже будут трупы – пусть стоит в сторонке и не смотрит.
И это оказалось чертовски хорошей идеей. Во всяком случае, Шерлок, которого едва не взяли в заложники, был рад быстрой реакции Джона, который прострелил руку Рашиду Рауфу. Британский подданный, недавно побывавший в Пакистане, привез оттуда вооружение для террористической организации и отчаянно не желал позволять до себя добраться разведке любой из двух стран. Рауф не знал, что на него (благодаря консультирующему детективу) вышла полиция, а не разведка, да и знай он – вряд ли это повлияло бы на ход событий.
Так Джон в очередной раз спас Шерлока и лишился уже третьего пистолета, наличие которого благополучно объяснил полиции тем, что нашел его на этом самом нелегальном складе оружия. В это время Шерлок действительно добывал ему на складе новый пистолет: ведь так часто покупать оружие накладно, да и вообще неплохой подарок к свадьбе. Никакими угрызениями совести он не мучился. Джон стреляет только по делу, защищая людей, а от правительства не убудет. В конце концов, это Шерлок вывел полицию на склад.
Довольный собой детектив, вынесший целых три новеньких браунинга, легко согласился на шоковое одеяло и, попивая кофе, сказал встревоженному Лестрейду:
– Мистеру Рауфу не стоило дразнить моего жениха, он страшен в гневе. Мог и убить.
Лестрейд только открыл рот, как Джон возмутился:
– Шерлок! Неужели ты считаешь это самым подходящим временем сообщить о нашей помолвке?
– А что тебя не устраивает? – удивился Шерлок.
– Я думал, мы сначала определимся с датой, а потом будем рассказывать, – пробурчал Джон. Впрочем, его скорее раздражало то, что Шерлок стал хвастать их обручением, не обговорив этот вопрос. Сам Уотсон никогда не стремился афишировать их отношения и был просто не готов к внезапному обнародованию того факта, с которым и сам еще не свыкся.
– В этом смысле? Неважно, в любом случае затягивать со свадьбой мы не собираемся, следовательно, пора предупреждать, пусть привыкают, – Шерлок, как обычно, наслаждался собой.
Лестрейд перестал изображать вытащенную из воды рыбу и спросил:
– Вы серьезно? Не шутите так, пожалуйста, а то я ведь поверю.
Джон покраснел и сказал:
– Мы не шутим.
А Шерлок хмыкнул:
– Наши отношения можно считать проверенными временем. Почему так удивляет решение оформить их официально?
– Понятно. Поздравляю, – сказал инспектор. При этом у него был чрезвычайно ошарашенный вид, и Джону захотелось снять одеяло с Шерлока и отдать инспектору. Грегори в нём явно нуждался сильнее. Уотсону подумалось: Лестрейд просто не сталкивался с настоящим потрясением, ведь по сравнению с тем, что Джон ждёт ребенка, помолвка была сущей мелочью. Однополый брак – обычное дело, в наше-то время.
Следующей после киви страстью Джона стало земляничное мыло. Разумеется, его он не ел, а нюхал. Принёс из супермаркета: в последнее время он настаивал на праве делать покупки, как и раньше, будто именно они давали ему право считаться самостоятельным и полезным. И даже по пути домой держал в одной руке сумку с продуктами и мыло – чтобы можно было нюхать его на ходу. После этого Шерлок отметил, как теперь, помыв руки, Джон тайком подносил их к лицу, вдыхая запах, а порой утаскивал из ванной сам кусок и устраивал «пятиминутки токсикомана». Однажды Джон рискнул это мыло лизнуть, но, судя по тому, что после он убежал полоскать рот, ему не понравилось.
Старательно смыливая кусочек, Шерлок убеждал себя: его вовсе не удручает рассеянность Джона, как и то, что он уделяет Шерлоку меньше внимания, чем раньше. И совсем не поэтому он вымылся с мылом, когда у него под рукой был гель для душа. И, конечно, совершенно случайно сразу после купания Шерлок подошел к любимому и склонился над ним, чтобы тот мог почувствовать запах. После этого они ожидаемо перебрались в постель, где Джон, наконец, перестал ощущать себя треснувшей древней вазой, над которой трясутся и уже не нальют воды и не поставят в нее цветы, слишком оберегая существование, но не давая жить.
Лежа в постели и уткнувшись в плечо Шерлока носом, он сказал:
– Надеюсь, теперь ты прекратишь выпендриваться по поводу того, что мне вредно лишнее напряжение? Лишнее, может, и вредно, а это – в самый раз.
И Шерлок, уже почитавший о сексе во время беременности и согласившийся с мыслью о том, что, в конце концов, Джону-то не грозит опасность скинуть плод, согласился, прижал его к себе и снова отпустил, чтобы теперь просто понежиться расслабленным.
Накануне того дня, когда они собирались пойти в мэрию совершать уведомление о предстоящем браке (Шерлок занудно уточнил: «это гражданское партнерство» – но разве это меняло суть дела?), Джон решил – надо уведомить также и родственников.
– Майкрофт всё равно узнает,– сказал он Шерлоку, – не доставляй ему удовольствия похвастать, как он нас раскусил, скажи ему сам.
Шерлок согласился, и Джон, передавший ему мобильник и усевшийся рядом, взял на вооружение формулировку: «Я просто ставлю тебя в известность, а не спрашиваю разрешения или приглашаю. Впрочем, не запрещаю тебе прийти». Почти слово в слово он повторил эти слова сестре, отмахнулся от её вопросов о праздновании: «Это простое оформление состоявшегося факта, зачем его отмечать?», – и заметил улыбку Шерлока. Закончив разговор, спросил:
– Что тебя так развеселило?
– Ты говоришь моими словами не только когда повторяешь за мной. Приятно, что ты от меня научился хотя бы точным формулировкам.
– С кем поведешься, – пожал плечами Джон, хотя ему было приятно. Не так часто он слышал от Шерлока похвалу. – Знаешь, мы ведь не определились, кого пригласим в свидетели!
– Лестрейда и миссис Хадсон, конечно.
И, хотя Шерлок опять всё решил за него, Джон согласился: тут спорить не о чем. В конце концов, он, наверное, и сам выбрал бы их же.
Как и полагается, через пятнадцать дней после уведомления о заключении гражданского партнерства они отправились в мэрию. В такси миссис Хадсон села рядом с Джоном, а Шерлока прогнала на переднее сиденье:
– Вам бы вообще в разных машинах ехать, но разве от вас добьёшься соблюдения традиций?
Шерлок на это сказал «пф», и Джон счёл его молодцом: научился же неплохо вести себя хотя бы с близкими друзьями, по крайней мере иногда сдерживаясь и не обижая их.
Большую часть пути миссис Хадсон рассказывала, как она за них рада, вспоминала свою свадьбу, подшучивала над тем, как Джон раньше вспыхивал от одного предположения, будто они с Шерлоком могут быть парой. К концу пути разговор утомил Джона, начавшего сожалеть о том, что это не он социопат, которому стараются лишний раз не досаждать. Джон тоже не был фанатом свадебных церемоний и не видел повода поднимать вокруг них такой шум, как это любят делать женщины. И приятно сознавать, что твой партнер разделяет твои чувства хоть в таких мелочах. Мнение ёрзавшего на переднем сиденье Шерлока по поводу беседы читалось без всяких слов.
Они вышли из машины и сразу увидели Грегори, сидящего на парапете лестницы у входа. Наряженного в белый костюм, будто это у него свадьба, инспектора было трудно не заметить. Надо сказать, из всей их компании только Джон приоделся: Шерлок и без того ежедневно щеголял в дизайнерских шмотках, миссис Хадсон была просто в своем любимом фиолетовом платье, и лишь в гардеробе Джона ничто не было признано достойным торжественного случая. Поэтому ему взяли костюм напрокат. От покупки Джон наотрез отказался, ведь его фигура в ближайшее время будет меняться, и неизвестно, каким он станет после того, как ребёнок появится на свет. Впрочем, это были аргументы для Шерлока, а на самом деле Джон просто не собирался ничего менять. Считал – в одежде главное удобство, практичность и невысокая цена, лишь бы не волноваться о ней во время их постоянных приключений.
Потому инспектор легко переплюнул их всех.
Джон, немного взбаламученный после поездки, отпустил Лестрейду шпильку:
– И кого же ты собираешься поразить сегодня, Грег?
Шерлок, окинувший Лестрейда внимательным взглядом, сообщил:
– Инспектор чем-то испортил свой костюм. Облил, вероятно. Надеюсь, кофе был не слишком горячим, и вы не обожглись, Грегори? Времени было мало, и не нашлось ничего более приемлемого для торжественного случая. Джон, ты мог бы быть повнимательнее, чему я тебя только учу?
– Спасибо, нет, не обжегся, – инспектор нервно одергивал рукава, пока ученик детектива прилежно рассматривал.
– Ах да, ботинки и пыль, очевидно, – тихо сказал Джон.
Шерлок покачал головой, как обычно, недовольный недостаточной наблюдательностью:
– А также неподходящая рубашка, свежие брызги кофе на манжете и…
Лестрейд не выдержал:
– Хватит уже на мне тренироваться. Вы сюда пришли жениться или Джона натаскивать?
– Учиться никогда не поздно, – глубокомысленно сказал детектив, подхватил жениха под руку, и они вошли в стеклянное здание мэрии.
Там Джон неосторожно посмотрел на широкую спиральную лестницу, побледнел и мысленно чертыхнулся. Почему приступ головокружения должен был случиться с ним именно в этот день? Он вздохнул. Тяжко быть беременным.
Тут к ним подскочила Гарри, следом за ней подплыл Майкрофт, их начали представлять друг другу, и Джон отвлекся. А потом они воспользовались лифтом – хоть туда и была очередь, но всё лучше, чем кружить по лестнице, рассматривая сквозь стеклянные стены управленческий аквариум.
Заключение гражданского партнерства, как любое заключение договора, по сути – чисто деловая процедура. Но даже Шерлок не стал отказываться от нескольких фотографий на память – ребенку показать, когда подрастет; и от принесения обетов, хотя они могли пропустить эту необязательную часть. Впрочем, речь он составлял сам, и она была не похожей на обычную клятву.
– Джон, мы уже знаем друг друга и в горе, и в радости, потому нет смысла обещать друг другу то, что у нас уже есть. Любовь и уважение нам нужно лишь сохранять, и я обещаю это делать, так же, как хранить верность тебе всю жизнь.
Дома Джон обещал ему ответить на это: «Я тоже буду с тобой, Шерлок, всегда, даже когда ты совершенно невыносим». Но на деле сказал:
– Сегодня я при свидетелях обещаю любить тебя, уважать и быть верным, как прежде. Ты знаешь – это дольше, чем до смерти.
Тут дамы не выдержали и прослезились, Грегори покачал головой, а Майкрофт поджал губы. Но, в конце концов, не одному же Шерлоку можно выпендриваться? А главное, судя по довольному лицу, Шерлоку обет Джона очень даже понравился.
После они пошли в ресторан «Магдален» – не то чтобы молодожены так уж любили подобные классические заведения со спокойной обстановкой, белыми скатертями на столах и темно-вишневыми стенами, но, учитывая разношерстность их компании и не самый богатый выбор кафе и пабов в округе, это был разумный компромисс.
Джон, впервые попавший сюда, оглянулся и нашёл место соответствующим событию. А впрочем, это были мелочи. Главное было в другом: они поженились, Шерлок сказал вслух о любви – он не баловал подобными заявлениями; у них есть по-настоящему близкие люди, разделяющие эту радость. Почти все, о чем Джон мог мечтать, сбылось. От подобных мыслей у Джона защипало в носу, и он сбежал в туалет.
К нему вскоре подошёл взволнованный Шерлок:
– Тебе плохо? Я могу помочь?
– Нет, мне хорошо. Слишком хорошо, я чуть не заплакал. Как женщины выносят всю жизнь эти гормоны, эмоции?
Шерлок фыркнул:
– На мой взгляд, и мужчины дают чувствам слишком много воли, а их всплески гормональной активности не оправдывают. Слушай, но если тебе не нравится, мы можем отсюда уйти.
Джон обнял Шерлока – прикосновения успокаивали его лучше всего. Шерлок обхватил его руками в ответ.
– Нет, всё хорошо. Я уже в порядке. Спасибо.
– Обращайся. Я ведь теперь обязан о тебе заботиться, как твой муж.
Они захихикали, будто это была бог весть какая потрясающая шутка, и вернулись к друзьям.
Именно Гарри не преминула заметить, что Джон вообще не пьет:
– Как это «не хочу»! У вас свадьба, такое событие нужно отметить, – принялась доказывать она, но Шерлок пресек её претензии убедительным доводом:
– Джон сейчас принимает курс лекарств, несовместимых с алкоголем.
– Ты болен? – Заволновалась сестра.
– Даже говорить не о чем! Подлечусь, и всё пройдет, – Джон принялся лихорадочно выбирать, какую болезнь себе приписать, но его тактично не стали расспрашивать.
– Эти врачи всегда так наплевательски относятся к здоровью, – пожаловалась Гарри, и миссис Хадсон успокоила её:
– Не волнуйтесь, дорогуша, я за ними могу присмотреть. И Джон действительно уже ездил консультироваться со специалистами, он не запускает себя.
Разумеется, их замечательная домохозяйка не была в курсе состояния Джона, и тот уже начинал высчитывать, когда нужно будет сообщить ей об их намерении «усыновить» младенца.
Тут Гарри, которой пауза в разговоре показалась затянувшейся, спросила:
– А как вы поняли, что хотите быть вместе? И когда это случилось?
Шерлок пожал плечами:
– Просто решили, что мы уже больше, чем друзья. Произошло это, когда окружающие потеряли интерес к природе наших отношений.
– Очень расплывчато, – недовольно протянула Гарри.
– Научился у брата, – сказала миссис Хадсон.
Майкрофт улыбнулся:
– Это называется «обтекаемые формулировки», и раз уж Шерлок прибег к ним – другого ответа мы не добьемся.
Шерлок кивнул, тогда Гарри обратилась к своему брату:
– А ты что скажешь?
– Действительно ничего романтичного.
– Ох и темните вы, мальчики, – покачала головой миссис Хадсон.
Джон подумал: «Вот так скажешь чистую правду и сразу нарываешься на недоверие».
Толчком в их истории послужило баскервильское дело, после которого между Шерлоком и Джоном будто кошка пробежала. Точнее, хаунд. Джон, узнав об эксперименте Шерлока, ощутил себя преданным. Разумеется, он не выяснял отношений, не устраивал демонстраций, просто стал холоднее, немного отстранился, усомнившись в их дружбе. Шерлок тоже молчал, Джон тогда посчитал, что друг ничего не заметил, но это было не так. Шерлок просто обдумывал возможности, учитывая возникшее недоверие, и решил – лучше доказывать делами. У него было несколько планов, по трезвой оценке признанных не совсем удачными, и он ожидал случая или свежей идеи. А жизнь продолжалась, и плевать ей было на мелкие размолвки детектива и его напарника. Она напомнила о своем вечном течении со всей возможной жестокостью – у Джона и Гарри погибла в автокатастрофе мать. Они давно не виделись и редко созванивались, тем горше было это неожиданное известие. Джон после того, как ему сообщили, как-то совсем затих, молча посидел в кресле и принялся собираться в Труро. Именно ему предстояло заняться похоронами. Шерлок сказал:
– Я с тобой.
– У тебя разве нет более интересных дел? – отстраненно спросил Джон.
– Даже если бы и были – я все равно поехал бы с тобой. Тебе нужна помощь.
– Спасибо, – Джон в тот момент не испытывал благодарности и отвечал механически, потому, что так принято. Мыслями он был в столице Корнуолла, чувствами в горе и своей мнимой или реальной вине.
Шерлок всё отлично видел и отчасти понимал. Он бронировал билеты, арендовал автомобиль, помогал найти похоронную контору, забрать тело, выбрать церковь, оповестить знакомых. Суетные дела по проводам мертвого на редкость утомительны и изматывающи.
Только после похорон Джон впервые заплакал. Вернулись в дом, который следовало ещё привести в порядок перед продажей (Уотсоны не собирались покидать Лондон), выпили, причем Гарри, как с ней часто бывало, не остановилась вовремя, и в спальню её отнес брат. После спустился в гостиную, и его прорвало, он принялся рассказывать о детстве, полном переездов и жаркого лета:
– Почему-то кажется, будто детство было сплошным летом, кроме нескольких эпизодов – например, когда мы учились кататься на коньках. Помню, я постоянно падал, но был так одет, что совсем не было больно. Я поднимался и ехал дальше, а родители медленно ехали следом и смеялись. Наверное, это было действительно забавное зрелище: в лыжном костюме, раздувшемся от трех кофт под ним, я был как не до конца надутый мячик, и вскакивал тоже как мячик. А потом мы пошли есть пирожные, и в кафе было тепло и тесно, все приходили туда греться после катка, там я пил горячий чай с пирожным. Бог весть почему, до сих пор помню, как выглядели желтый цветочек и два зеленых листика на глазурном фоне. Так нелепо забыть уже столь многое и до сих пор помнить, как выглядело пирожное, съеденное в семь лет. Мама тогда попросила дать ей откусить этот цветочек, я не так уж их любил и легко согласился. Она почему-то наклонилась над тарелкой, а не взяла его в руки. У мамы были тогда каштановые волосы, она носила прическу, как у какой-то звезды, которая ей шла, хотя похожей на звезду не делала. А потом сразу было лето, много лета без всякой зимы и весны. И мы уже были в Австралии, а не в Англии, и ездили купаться в океане, и гуляли по городу. По просьбе Гарри нам купили большой бумажный цветок, а она, устав его носить, отдала мне. Он был такой огромный и неудобный, я возвращал его сестре, а она снова вручала его мне. И в конце концов мама разрешила его выбросить и так смеялась над нашей проблемой, а мы ведь боялись, вдруг она будет сердиться, что цветок сначала выпросили, а теперь он не нужен…
Джон всё говорил и говорил, слезы катились по его лицу, стекая на подбородок. Шерлок не выдержал. Сначала он стер слезы с его лица руками, а потом принялся снимать их поцелуями. Джон не возражал, будто так и должно быть. Они только целовались – впрочем, и этого было много для начала. Заснули в обнимку, ведь душа меньше болит, когда прижимаешься к родному человеку, а он гладит тебя по голове.
Наутро Джон хмуро спросил:
– Что это было?
– Утешение.
Джон скрестил руки на груди, явно отгораживаясь.
– Зачем так?
– Ты не слышал слов. Язык тела порой доступнее. Я… испугался за тебя, Джон.
Он действительно испугался, ему показалось, будто его Джон уходит насовсем, оставляя вместо себя кого-то чужого, возможно, сумасшедшего или чересчур нормального, но в любом случае – не того. Нужно было вытащить к себе настоящего Джона, как можно скорее, пока не ушёл, и плевать, каким образом. И ведь получилось.
– Это неправильно!
– Зато действенно. Сейчас тебе действительно необходимо знать, что у тебя есть тот, кто тебя любит.
Потом они говорили о душе, о жизни после смерти. Странно было вести экзистенциальные беседы с Шерлоком, который, как оказалось, очень своеобразно, но верил в Бога, подкрепляя составляющие своей веры утверждением: «Но это логично».
Если душа после смерти может наблюдать за жизнью своих детей, то она наверняка расстраивается, когда они страдают и плачут по умершей – это логично. Если Бог создал людей для развития, он хочет совершенствования их ума, зато его вовсе не интересуют их постельные дела, и это тоже логично. А убийство нелогично, противоречит цели человеческого существования и должно быть наказано. Нет, Шерлок не переживает из-за убийств, просто может их раскрывать, а убийство плохо, значит, стать детективом было логично.
Эта логика частично ускользала от Джона, но, самое главное, разговоры отвлекли его, помогли собраться и довести до конца все дела по приему наследства.
Лишь через три дня после возвращения в Лондон Джон, только что загрузивший посуду в посудомоечную машину, подошёл к Шерлоку, сидящему за ноутбуком в гостиной, и сказал:
– Я сейчас вспомнил, что тогда не ответил. Я тоже тебя люблю.
– Я знаю.
Их жизни мало изменились после этого признания. Может, стало лишь чуть больше откровенности, ведь уже не было нужды скрывать чувства и желания из опасения испортить дружбу. Может, немного больше уверенности друг в друге. И больше любви.
В общем, история их партнерства была явно не лучшей темой для застольной беседы.
Несмотря на взрывоопасную компанию из Холмсов и Уотсонов, отмечание прошло тихо, и лишь под конец миссис Хадсон нарочно разбила блюдо из-под торта.
– На счастье, древняя традиция, – сказала она и быстро подобрала шесть самых крупных осколков, в качестве сувениров на память. Вручая два куска Шерлоку и Джону, она пожелала: – Пусть счет за эту тарелку будет самой большой вашей потерей.
Джон замотал осколки в салфетку и засунул Шерлоку в карман. Он твердо решил их сохранить, ведь они были ничем не хуже улик, которые Шерлок собирал по старым делам. Пусть у них тоже получится коллекция «улик по делу семейства Холмса и Уотсона».
Странного семейства, ждущего пополнения. Мужчина улыбнулся, представляя, как сын будет разбирать коробку, в которой уже будет храниться много сентиментальной ерунды, а Джон будет рассказывать ему про создание их семьи. Шерлок был прав, предлагая пожениться.
Эпилог
Отекающие ноги, изжоги, пришедшие на смену токсикозу, судороги, сон только на боку, недостаток воздуха, всё уменьшающиеся перерывы между походами в туалет, и всё увеличивающийся, тяжелеющий живот с растяжками – Джон поражался тому, как женщины соглашаются пройти это не единожды. А ведь у него была легкая беременность, без осложнений.
Но было и прекрасное. Были первые толчки. Были разговоры, когда ребенок явно прислушивался к мягкому тону Джона. Даже Шерлок несколько раз не удержался – оправдываясь экспериментом, он клал руку на живот и говорил, радуясь, если ребенок толкался в ответ. А однажды – когда думал, что Джон спит – гладил явно выпиравшую из живота пятку.
Были смешные капризы, когда в последнем триместре ребенок принялся регулировать скорость передвижения Джона: стоило пойти чуть быстрее «дозволенного», как ребёнок сжимался в комочек и ложился на дно матки – чувство тяжести вынуждало замедляться.
Было странно думать, что это состояние временное, что существо, с которым Джон ощущал себя единым целым, к пожеланиям и капризам которого привык постоянно прислушиваться, станет жить своей, отдельной жизнью.
Но иначе быть не могло.
Время шло быстро, и настал строк.
Операция прошла без осложнений, но Джон, которого отвезли в палату, чувствовал себя неимоверно уставшим и странно опустошенным. Привычно положив руку на живот, он вдруг понял – там пусто и говорить не с кем. Он уже видел сына, держал его на руках, но в легком тумане отходящей анестезии осознания не произошло. А сейчас он ощутил потерю и остро захотел видеть своё дитя. К счастью сына вскоре привезли. Джон попросил медсестру положить ребёнка к нему на кровать и, лежа на боку, изучал его – было интересно увидеть легкий пух по всему телу, желтые крапинки на пока ещё красном носу – ребенок был целиком красным, как и большинство новорожденных. У него были редкие черные волосики и самый прекрасный запах в мире. Джон склонился над затылком сына и прикрыл глаза. Спящий ребенок умиротворял.
Джон проснулся от плача, который тут же начал удаляться. Перепуганный, он вскочил в кровати и увидел ребенка на руках у Шерлока.
– Не плачь, не буди папу, – тихо пытался увещевать сына детектив. Он легко покачивал ребенка и рассматривал его чуть растерянно, не зная как угомонить. А потом осторожно прижал к себе, так что сын положил голову ему на плечо. Крошечное тельце, прикрытое руками, постепенно расслабилось, ребенок прекратил плакать, а Шерлок изумленно косился на него, и на его лице расплывалась невольная улыбка умиления. Похоже, он тоже осознавал, что такое стать родителем.
И ему это нравилось.
P.S. Ни у Джона, ни у Шерлока даже до рождения ребенка не было лишнего времени, чтобы играть в симуляторы обычной жизни, потому игра «Симс-2» прошла мимо них.
Но однажды, пробегая мимо игрового отдела в супермаркете, Джон приостановился, глядя на большую рекламу «Симс-4, инопланетяне возвращаются» – на плакате огромная летающая тарелка похищала растерянного мужчину, выполненного в достаточно условной 3D графике, но очень напоминавшего его самого.
Рядом с ним громко разговаривали два подростка.
– Они опять будут похищать мужчин и возвращать их беременными? Скучно, это уже было во вторых Симсах.
Джону будто высыпали пригоршню ледышек за шиворот – даже волоски дыбом встали. Как? Как это попало в игру?
– Дурацкая фишка, мне не нравится, у меня однажды чувака похитили, а в это время в доме были две его сестры… – подросток принялся рассказывать о том, как «инопланетное вмешательство» поломало ему ход игры, и Джон отошел, от греха подальше.
Это не могло быть случайностью.
И не было ею.
Как объяснил Майкрофт, не только в Англии похищали мужчин, происходили подобные случаи все чаще, и это была идея, продвигавшаяся на государственном уровне: хотя бы минимально психологически подготовить к такому виду контакта.
– В России снимают довольно дешевый блокбастер на тему мужской беременности, в Америке, как видишь, внедрили в игру, ну а наш вклад был самым значительным.
– Да? И каким же? – скептично уточнил Уотсон.
– Мы подкинули сюжет поклонникам фильмов, занимающихся так называемым фантворчеством – и теперь на эту тему пишут почти по всему миру. Дёшево и очень способствует распространению идеи.
Джон хихикнул. Лично его вся эта информационная атака обошла стороной, но он ни о чём не жалел. Уилл Шерринфорд был нежданным чудом, но от этого не менее любимым. И Шерлок был в этом с ним абсолютно согласен.
Название: Контакты третьего рода
Автор: Ведьма Натка
Бета: DreamTheCyanide
Герои: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-13
Размер: мини, около семи тысяч слов
Жанр: флафф, романс, юмор, фантастика
Отказ: отказываюсь
Саммари: однажды Джона похитили инопланетяне, и после возвращения его жизнь круто переменилась.
Предупреждения: МПРЕГ
Примечание:
читать дальше
Шерлок в халате сидел на диване и орал на стоявшего перед ним Майкрофта:
– Не понимаю! Не верю своим ушам! Как такое могло случиться? У вас там секретная база или Бермудский треугольник?! Как мог пропасть Джон?!
Он был просто вне себя.
– Самым таинственным образом, – ответил Майкрофт.
На базу «Долина страха» Джон отправился вместо Шерлока, чтобы расследовать таинственные исчезновения чего-то крайне засекреченного и изучаемого на этой самой базе. Шерлок собирался присоединиться к Джону, просто очень хотел, чтобы брат его уговаривал поубедительнее – например, выдал бы на имя Шерлока неограниченный пропуск, чтобы можно было без ограничений лезть повсюду. И, не желая терять время, пока занимался мелким шантажом, отправил Джона вперед. Кто бы мог подумать, что на такой насквозь просматриваемой, прослушиваемой и контролируемой территории Джон исчезнет, как и те крайне засекреченные объекты!
Майкрофт знал, как пропал Джон, но говорить об этом брату не решался. Пусть сам просмотрит записи с видеокамер, сам замеряет радиационный фон в том месте, где приземлялось НЛО, и сам убедится в невозможном. Да, Джона похитили инопланетяне, и даже Майкрофт не мог ничего с этим поделать – на инопланетян у него не было никакого влияния.
Джона вернули через неделю. Еще неделя ушла у Шерлока на то, чтобы измотать Майкрофту нервы и заставить применить свое правительственное влияние, чтобы ученые, изучающие Джона Уотсона после похищения инопланетянами, его выпустили. За это время Шерлок совершенно извёлся и, разумеется, извел окружающих.
Само собой, приехав забирать своего личного Джона Уотсона, Шерлок не стал квохтать над ним, хотя и тянуло: тот выглядел неважно, да и чувствовал себя плохо. Шерлок просто сказал:
– Я знал, что инопланетяне – полное барахло и ничего не стоят даже против одного капитана британской армии.
Джон ухмыльнулся и ответил:
– Особенно если у капитана богатый опыт общения с социопатическими личностями.
Это не дотягивало до их обычных «шуточек на месте преступления», но Шерлок все равно обрадовался. Отогнав медработников, он сам пересадил Джона на каталку и отвез к джипу, который арендовал на один день.
Он велел Джону устроиться сзади, и тот, слишком уставший, улегся на сиденье, а Шерлок испытал необычное для себя чувство щемящей нежности, укрывая его захваченным на такой случай пледом.
Шерлок не слишком задумывался о чувствах: в их паре это было привилегией Джона. И только за то время, пока его блоггер, врач и любимый – разумеется, он уже давно понял, что любимый, но не знал, насколько сильно – отсутствовал, Шерлок понял, как дорог ему Джон. Всю дорогу он посматривал на друга в зеркальце. Джон быстро заснул, и дорога домой прошла скучно, совсем без происшествий. Немного подумав, в родную квартиру Шерлок отнес Джона на руках. Не захотел будить. Вернув машину на стоянку, домой доехал на такси, чтобы скорее снова увидеть Джона, устроиться рядом и долго любоваться его прекрасным несовершенством. Снова вбирал в себя всё: и широкий рот, и большие уши, и круглый нос, и усталые мешки под глазами, и пушистые ресницы. Легко провел пальцами по скуле, но Джон поморщился, и больше Шерлок его не трогал. Улегся спать у него под боком. Он наконец-то был рядом со своим самым родным человеком.
Джон позволил себе отлеживаться ещё только пару дней, а потом включился в обычную жизнь на Бейкер-стрит: редкие периоды затишья, клиенты и беготня, только Шерлок больше не отправлял его расследовать что-то в одиночку. Оно и правильно: Джон пока был ослаблен. Он не помнил, что с ним творили инопланетяне. Ученые однажды при нём не совсем внятно что-то говорили про перестройку организма, но, увы, от ответа, что именно с Джоном происходит, ушли в буквальном смысле, выйдя из палаты. Потом явился врач, который бодро рассказывал, что организму для восстановления нужны силы, и Джону нужно много спать, правильно питаться (распечатка с диетой прилагалась), умеренно нагружать организм и не волноваться.
– У меня что, рога и хвост отрастут, или я позеленею? – спросил Джон.
Врач посмеялся шутке, но так и не ответил.
Шерлоку Джон рассказал об этом не сразу, ему не хотелось стать загадкой и объектом для изучения. А когда наконец поделился, Шерлок подумал и сделал выводы:
– Они знают, в чем дело – ты не первый. Это достаточно безопасно, рекомендации были простые и не настойчивые. И тебя относительно легко отпустили. Я выясню точнее, что же случилось – просто дай мне время. Но, думаю, нет повода для беспокойства.
В результате Шерлок стал донимать Майкрофта сообщениями, а Джон ходил по уфологическим сайтам и читал «рассказы очевидцев», ведь где-то среди сущего бреда, который несли похищенные, могла затесаться правда, имеющая отношение к Джону.
Первый звоночек прозвенел, когда Джону стало дурно в автобусе. Они возвращались домой, можно было никуда не спешить, и нужный автобус проходил неподалеку. Джон вдруг ощутил, как много вокруг чужих людей, как они все пахнут, ему стало душно, и его замутило. Он выбежал на следующей остановке и часто задышал. Шерлок выскочил вслед за ним.
– Что с тобой?
– Не знаю. Какая-то временная непереносимость автобусов.
– Ты же сам хотел, чтобы мы экономили, но, похоже, лучше бы мы взяли такси.
Джон заметно побледнел и выдавил:
– Никаких такси. Прогуляемся.
До дома было далеко, погода была не слишком хорошей, пошёл сильный дождь, размывающий остатки снега, и Джон сдался. В такси он выглядел крайне напряженным и явно не мог дождаться, когда они доедут. Впрочем, дома он вскоре пришел в себя.
На следующий день Джон совершенно спокойно ездил в подземке, люди его не напрягали, и, похоже, он уже забыл о «непереносимости». Шерлок нарочно предложил маршрут, включавший в себя поездку на автобусе, и всё прошло совершенно нормально.
Следующей странностью стали киви. Шерлок с Джоном шли по китайскому кварталу со встречи с осведомителем, когда Джон внезапно остановился у киоска с фруктами и овощами. Договорившись с продавцом, лопочущим на невнятном англо-китайском языке, Джон купил три киви, рассовал их по карманам куртки и деловито обратился к Шерлоку:
– Нож есть?
Нож у Шерлока был, и Джон принялся прямо на ходу очищать фрукт и, отрезая от него кусочки, есть.
– Может, зайдем в кафе, и перекусишь чем-нибудь посущественнее?
– Нет, я просто захотел киви.
Но тремя штуками дело не ограничилось: в ближайший же поход в магазин Джон купил два лотка и стал есть киви на завтрак, обед и ужин, а также между ними.
Шерлока это тревожило. А уж когда через два дня фрукты закончились, и Джон, узнав об этом за ужином, убежал из дому, швырнув тарелку с овощной смесью в стену, Шерлок чуть не впал в панику. Впрочем, он был уверен, что легко найдет Джона, а нервировать его сейчас СМСками или звонками не стоило, и детектив взял себя в руки. Друг вскоре вернулся и загрузил своими любимыми киви целую полку. Скрывая тревогу, Шерлок спросил:
– Ты решил уничтожить все киви планеты за то, что они такие же зеленые, как инопланетяне?
Джон взвился.
– Я не знаю, в чём дело. Меня мутит целыми днями, а киви помогают. Можешь записать это в свой дневник наблюдения за похищенным инопланетянами и радоваться, что тебе достался такой любопытный объект!
Он убежал и заперся в спальне. Шерлок просидел в гостиной полночи, это помогло, он придумал нужные слова, так что наутро они помирились и даже занялись любовью. Но тревога окончательно не прошла.
Шерлок решил, что сегодня он выжмет из брата ответы на свои вопросы, но Холмсом в их семье был не он один. Майкрофта он так и не увидел, только получил от него диск с запиской «для приятного семейного просмотра».
На диске оказался фильм «Джуниор». Как постановил Шерлок – исключительно глупая и ненаучная комедия.
Джон, весело посмеявшийся над приключениями беременного Шварценеггера, ответил, что не всякая комедия должна быть умной и научной, не для того их снимают.
– Снимают-то ладно, но зачем нам её дал посмотреть Майкрофт? Он же ничего не делает просто так. Неужели он хотел намекнуть, что…
Веселость Джона как рукой сняло.
– Не может быть! – Он схватился руками за ещё совсем плоский живот. – Я не беременный!
Он попытался опять ринуться в спальню, чтобы запереться там, но Шерлок разгадал маневр. Перехватил, обнял и принялся успокаивать, перемежая поцелуи комплиментами вроде «мой любимый идиот». Шерлоку также хватило такта придержать при себе мнение о том, что эта безумная версия хорошо всё объясняет.
С Джоном теперь нужно было быть крайне осторожным, потому следующий разговор Шерлок начал чуть издалека.
– Знаешь, в киви много железа.
– Я больше не ем киви, – мрачно буркнул Джон, – меня не тянет на кислое, я не беременный.
– Я просто волнуюсь, что такая потребность в железе может быть обусловлена низким уровнем гемоглобина в крови.
Джон вынужден был согласиться, что версия правдоподобна. Нехотя, он согласился дать Шерлоку свою кровь на анализ и вгрызся в яблоко. Яблоки были сладкими, но в них тоже было много железа.
Шерлок уехал в Бартс один и провел анализы там. Они подтвердили всё: низкий гемоглобин, изменение уровня гормонов и повышение количества эритроцитов, и ещё с десяток показателей, типичных для беременных.
По пути домой Шерлок купил Джону витамины, препарат для повышения уровня железа в крови, а про шутливый вопрос Молли, заглянувшей через плечо в монитор: не его ли подруга залетела – мудро умолчал.
А вечером он наконец-то получил документы от Майкрофта. То, что замалчиваемые правительствами предыдущие мужские беременности прошли благополучно, его немного успокоило. То, что в таких случаях рождались совершенно обычные, здоровые человеческие дети, немного удивило. Впрочем, у части мужчин родились их клоны – инопланетяне использовали только их генетический материал. Мысль о том, что у них будет маленькая копия Джона, вызывала у Шерлока неконтролируемую улыбку.
– Я идиот! – заявил Джон, отставляя томатный сок с пряностями и капелькой соуса Табаско, который ему смешал Шерлок.
Шерлок понял, что затишью, продлившемуся несколько дней, настал конец.
– К чему такие заявления? – притворно удивился он. – Это вообще моя привилегия – называть тебя идиотом.
– Как я мог забыть, что ты готовишь мне только ради того, чтобы подсунуть какую-то пакость, как во время баскервильского дела?
– Джон, ну почему ты считаешь, что я не могу сделать для тебя что-то бескорыстно?
Джон фыркнул и ушел на кухню, там нашел банку с корнишонами, вытряхнул их в чашку и стал мыть банку.
– У меня достаточно хороших знакомых в Ярде, думаю, мы договоримся. Мне проведут экспертизу этого сока и определят, что именно ты мне туда подмешал. Или можешь сказать сам.
– Твоя подозрительность чрезмерна.
Джон перелил сок в банку и закрутил крышку. Вышел в гостиную и покачал ею:
– А твоя готовка слишком пряна. Ты пытаешься спрятать вкус посторонних добавок. Или я сейчас же еду в Ярд к Андерсену, или ты рассказываешь, что подмешиваешь мне в пищу.
Шерлок вздохнул и вытащил из кармана маленькую упаковку.
– Это, – он швырнул её Джону, а сам свалился на диван и обхватил голову руками, готовый к взрыву.
– Фолиевая кислота? – удивленно прочел Джон. Дрожащей рукой отставил банку с соком на первую попавшуюся плоскость, которой оказалась стопка книг на столе, и опустился в кресло. – Ммммм... нет! Не могу поверить! Ты стал тайком давать мне фолиевую кислоту? Ты так уверен, что я ношу ребёнка?
– Да, – Шерлок распрямился и опустил руки. Нет, все-таки он до сих пор не умеет просчитывать реакции Джона. Впрочем, это из-за беременности – гормоны влияют на поведение. Обычно Джон как раз такой спокойный, как сейчас. Гм, ну если не злится, как когда Шерлок вернулся после своей псевдосмерти.
– Сколько уже было таких случаев?
Шерлок даже не сомневался, о чём Джон спрашивает
– Тринадцать задокументированных случаев мужской беременности, ты четырнадцатый. Все выносили плод и перенесли роды благополучно. Я дам бумаги, почитаешь. У тебя будет хороший и здоровый ребенок, Джон.
Он прикусил язык, чтобы не сказать лишнего. Джону нужно дать время на осознание. Не надо на него сейчас давить, хотя очень хочется потребовать от Джона признания, что это будет не только его ребенок, но их общий с Шерлоком. Ясное дело, что не генетически, но все равно, это же его Джон – значит, и ребенок немножко его.
Вместо этого Шерлок принес Джону документы, а потом поставил перед ним недопитый сок.
Джон совсем растерялся
– Спасибо. И прости меня, ты правда делал, как лучше… Я зря так с тобой…
Шерлок не удержался, снисходительно потрепал его по голове, потом обнял, прижал к себе и сказал:
– Ничего, было бы странно, если бы ты сейчас не переживал. Это все химия, несколько месяцев потерпи, и всё пройдет.
Джон всхлипнул:
– Тебе всё химия…
Шерлок натужно улыбнулся:
– Ещё математика и логика.
Джон уткнулся головой в его живот и разревелся, приговаривая:
– Не верю… так не бывает… я реву, как дура какая-то… беременная дура.
– Всё будет хорошо, Джон, всё будет хорошо, – убеждал Шерлок, а сам думал, сможет ли долго выносить такие перепады настроения. Хоть бы дело какое-то сложное попалось, и подальше. Где-нибудь в Ирландии, чтобы сбежать на несколько дней передохнуть.
Но, к счастью, Джон быстро взял себя в руки, и мысли об Ирландии были отставлены в сторону.
Признание Джоном собственной беременности здорово облегчало дело. Вскоре они поехали на УЗИ, на котором настаивали специалисты.
Прежде всего, изучили саму М-матку и остались довольны: внедренный орган был здоров, функционален и хорошо вписался между мочевым пузырем и прямой кишкой. Джон, который старательно отгонял от себя все мысли о физиологии процесса, взбледнул, припомнив картинки из учебника, изображавшие, как выглядит сдавленный мочевой пузырь, когда матка подрастает. Впрочем, до этого момента – пока матка разрастется – нужно было ещё дожить. Разумеется, М-матка отличалась от женской: никаких яичников и влагалища к ней, хвала всем инопланетным богам, не полагалось. Это был одноразовый орган, отмирающий после того, как из него извлекают ребенка, так что роды у Джона будут единственные.
Джон подумал, что осознавать и признавать возможность подобных вмешательств в человеческий организм, а уж тем более в свой собственный, не проще, чем, к примеру, поверить в магию и единорогов с драконами. Это переворачивало все представления об окружающем мире.
Но тут перешли к осмотру собственно плода, и Джон забыл обо всём. Он увидел на сером мутном фоне серое овальное пятнышко. Такая неровная фасолинка, которая вырастет в настоящего ребенка. Он схватился за руку Шерлока, с его губами творилось что-то странное: они будто не знали, засмеяться или заплакать, и мелко дрожали, и он вдруг понял, что такое материнские чувства – это когда смотришь на невзрачное серое пятнышко и понимаешь, что ради него ты перевернешь мир.
Джон уловил, что врачи говорят:
– Размер нормальный – 0.16 дюйма…
А Шерлок пошутил:
– Звучит почти как калибр.
Но всё это было посторонним шумом, совершенно неважным по сравнению с главным. Тем, что Джон увидел на экране компьютера.
Им сделали фотографию, и Шерлок ухитрился даже вытребовать, чтобы распечатали целых шесть экземпляров – на всякий случай. Один из них Джон так и не выпускал из рук всю дорогу домой.
Сразу после этого их позвали расследовать дело о весьма кровавом убийстве, и Джону впервые стало плохо на месте преступления.
– Что это с ним? – удивился Лестрейд, когда Джон убежал искать туалет, чтобы избавиться от овощного карри, съеденного утром.
Может, съел что-то не то, – пожал плечами Шерлок, а сам сделал себе заметку не брать беременных туда, где можно полюбоваться растерзанным трупом. Это огорчало, ведь походы в морг и прочие интересные места были частью их работы.
И Лестрейд, кажется, очень удивился, когда, выйдя из дома, где было совершено убийство, увидел Джона, который подпирал стенку и доедал очередное яблоко.
– Шерфок, ябфлоки ефть? – дожевывая, спросил тот.
– Нет, только киви, – ответил великолепный детектив.
– О, давай! – обрадовался Джон.
Шерлок, специально для друга носящий в карманах пальто киви, сразил даже Донован, которая последние полгода после «воскрешения» детектива не собачилась с ним, а просто игнорировала его существование. Они с Лестрейдом переглянулись, и в глазах обоих читалось: эти двое совершенно сумасшедшие типы.
По окончании дела Шерлок отправил Джона отдать Лестрейду кое-что из улик. «Ну да, попользовался, очень нужно было, а что такое? Вот, возвращаю же».
Джон для порядку поворчал, но на самом деле был доволен. Ведь из-за опеки Холмса, практически отстранившего его от расследования, у Джона начало появляться ощущение, что беременность выкидывает его на обочину жизни.
Лестрейд повозмущался Шерлоком, потом они совместно перемыли детективу косточки и сошлись во мнении, что тот гениальное чудовище, которым невозможно не восхищаться. На этой радостной ноте Джон отправился домой.
Там его ждал сюрприз: на кухне был накрыт праздничный стол – и не просто с хорошей едой, заказанной в дорогом ресторане, но накрытый скатертью, украшенный цветами и даже свечой. Сразу вспомнился Анжело, который уже перестал ставить им свечи «для романтики» – видимо, сложившимся отношениям, по его мнению, романтика была уже неважна.
– Что ты решил мне впихнуть на этот раз? – шутливо поинтересовался Джон, усаживаясь за стол.
– В еде нет ничего дополнительного. Её вообще готовил не я. Сколько в тебе недоверия! – уязвленно ответил Шерлок.
– А по какому поводу праздник? – уточнил Джон.
– Разве мы не можем просто порадоваться жизни? Без поводов? – в возмущенных интонациях Шерлока отчетливо чувствовались фальшивые ноты.
Джон сложил руки на груди.
– Можем, но я чувствую, что дело нечисто. Выкладывай.
– Ладно.
Шерлок опустился на одно колено, поставил перед Джоном синюю коробочку с кольцом и сказал:
– Выходи за меня.
Джон потрогал лоб любимого и спросил:
– Шерлок, ты в порядке? Ты уверен, что инопланетяне не похищали и тебя тоже?
Шерлок поморщился.
– Я серьезно! И ведь сделал по всем правилам, что тебя не устраивает?
– Слишком хорошо знаю твое отношение к браку. Встань и объясни толком, с чего вдруг ты надумал его менять.
Шерлок не стал настаивать на неудобной позе и уселся за стол.
– Я нормально отношусь к браку. Это достаточно оправданный социальный механизм для регулировки многих имущественных и неимущественных отношений. Я не понимаю только той шумихи, которую вокруг него поднимают, всех этих свадеб, годовщин и так далее, и терпеть не могу навязываемой к этому романтики, – он выразительно кривился, рассказывая о празднованиях. – Это всего лишь договор между двумя людьми.
– Ну и какие же отношения ты хочешь между нами урегулировать? Раньше тебя всё устраивало, – не то чтобы Джон не догадывался, что изменилось. Но идея Шерлока правда его удивила.
– Разве не очевидно? Ты ждешь ребенка. Я хочу иметь официальное право принимать участие в его судьбе.
Джон посмотрел на него внимательно и рассмеялся.
– А ведь меня предупреждали не связываться с тобой, и до чего довело меня мое упрямство? В страшном сне мне не могло присниться, что я буду выходить за тебя замуж по залету!
– То есть, ты согласен, – удовлетворенно сказал Шерлок и, довольно улыбаясь, откинулся на спинку стула.
– Конечно же, я согласен. И тебе повезло – я не буду настаивать на свадебной шумихе.
– Потому что ты сам равнодушен к свадьбам, – уточнил Шерлок.
– Разумеется. И предложение мог сделать попроще – впрочем, мне приятно, что ты старался… Господи, но как я скажу Гарри? – возопил к потолку Джон, и они оба рассмеялись.
Что ни говори, а мысль о создании настоящей семьи была очень тёплой и уютной.
Просыпаясь по утрам с тошнотой, Джон сначала радовался, что она легкая, но потом завёл календарь, отмечая дни. В большинстве случаев токсикоз характерен для первой трети беременности, и, хотя у Джона он выражался в легкой форме, очень хотелось дожить до момента, когда он закончится вообще. О завершении диеты Уотсон старался даже не мечтать. Справляются же как-то диабетики, а ему нужно продержаться меньше года. Потому, вздохнув, он начинал день с яблока, печенного полторы минуты в микроволновке: вкусно, полезно, снижает аппетит и помогает пройти тошноте, хоть рекламу в блоге ему пиши. Мда, было бы забавно, если бы он принялся вести там дневник беременности.
Сегодня он поднялся очень рано, такой злой, что о тошноте и не вспомнил. Вчера после очередной ссоры Джон опять сбежал в свою спальню, отказавшись делить кровать с Шерлоком, и до сих пор кипел. Нашелся тоже самый заботливый в мире жених. На расследования с ним не ходи: голова закружится, дурно станет; любовью с ним не занимайся: опасно, надо быть осторожнее. Да ведь секс в первом триместре может стать опасным только для беременных с угрозой выкидыша, Джон-то тут при чём?
Поставил себе вариться жидкую овсянку и пошел к ноутбуку, искать информацию о вреде и пользе секса во время беременности. Если Шерлок не доверяет ему, то, может, чужие слова покажутся убедительнее?
Открыв утром глаза, Шерлок увидел на стене спальни надпись из распечатанных на стандартных листах бумаги букв: «БЕРЕМЕННОСТЬ – НЕ БОЛЕЗНЬ!!!»
Посмотрев на три восклицательных знака, он сделал вывод, что лучше с Джоном не спорить, он уже на пределе. Еще сотворит какую-нибудь глупость. Шерлок вздохнул и пообещал себе взять Джона на ближайшее же расследование, а если там даже будут трупы – пусть стоит в сторонке и не смотрит.
И это оказалось чертовски хорошей идеей. Во всяком случае, Шерлок, которого едва не взяли в заложники, был рад быстрой реакции Джона, который прострелил руку Рашиду Рауфу. Британский подданный, недавно побывавший в Пакистане, привез оттуда вооружение для террористической организации и отчаянно не желал позволять до себя добраться разведке любой из двух стран. Рауф не знал, что на него (благодаря консультирующему детективу) вышла полиция, а не разведка, да и знай он – вряд ли это повлияло бы на ход событий.
Так Джон в очередной раз спас Шерлока и лишился уже третьего пистолета, наличие которого благополучно объяснил полиции тем, что нашел его на этом самом нелегальном складе оружия. В это время Шерлок действительно добывал ему на складе новый пистолет: ведь так часто покупать оружие накладно, да и вообще неплохой подарок к свадьбе. Никакими угрызениями совести он не мучился. Джон стреляет только по делу, защищая людей, а от правительства не убудет. В конце концов, это Шерлок вывел полицию на склад.
Довольный собой детектив, вынесший целых три новеньких браунинга, легко согласился на шоковое одеяло и, попивая кофе, сказал встревоженному Лестрейду:
– Мистеру Рауфу не стоило дразнить моего жениха, он страшен в гневе. Мог и убить.
Лестрейд только открыл рот, как Джон возмутился:
– Шерлок! Неужели ты считаешь это самым подходящим временем сообщить о нашей помолвке?
– А что тебя не устраивает? – удивился Шерлок.
– Я думал, мы сначала определимся с датой, а потом будем рассказывать, – пробурчал Джон. Впрочем, его скорее раздражало то, что Шерлок стал хвастать их обручением, не обговорив этот вопрос. Сам Уотсон никогда не стремился афишировать их отношения и был просто не готов к внезапному обнародованию того факта, с которым и сам еще не свыкся.
– В этом смысле? Неважно, в любом случае затягивать со свадьбой мы не собираемся, следовательно, пора предупреждать, пусть привыкают, – Шерлок, как обычно, наслаждался собой.
Лестрейд перестал изображать вытащенную из воды рыбу и спросил:
– Вы серьезно? Не шутите так, пожалуйста, а то я ведь поверю.
Джон покраснел и сказал:
– Мы не шутим.
А Шерлок хмыкнул:
– Наши отношения можно считать проверенными временем. Почему так удивляет решение оформить их официально?
– Понятно. Поздравляю, – сказал инспектор. При этом у него был чрезвычайно ошарашенный вид, и Джону захотелось снять одеяло с Шерлока и отдать инспектору. Грегори в нём явно нуждался сильнее. Уотсону подумалось: Лестрейд просто не сталкивался с настоящим потрясением, ведь по сравнению с тем, что Джон ждёт ребенка, помолвка была сущей мелочью. Однополый брак – обычное дело, в наше-то время.
Следующей после киви страстью Джона стало земляничное мыло. Разумеется, его он не ел, а нюхал. Принёс из супермаркета: в последнее время он настаивал на праве делать покупки, как и раньше, будто именно они давали ему право считаться самостоятельным и полезным. И даже по пути домой держал в одной руке сумку с продуктами и мыло – чтобы можно было нюхать его на ходу. После этого Шерлок отметил, как теперь, помыв руки, Джон тайком подносил их к лицу, вдыхая запах, а порой утаскивал из ванной сам кусок и устраивал «пятиминутки токсикомана». Однажды Джон рискнул это мыло лизнуть, но, судя по тому, что после он убежал полоскать рот, ему не понравилось.
Старательно смыливая кусочек, Шерлок убеждал себя: его вовсе не удручает рассеянность Джона, как и то, что он уделяет Шерлоку меньше внимания, чем раньше. И совсем не поэтому он вымылся с мылом, когда у него под рукой был гель для душа. И, конечно, совершенно случайно сразу после купания Шерлок подошел к любимому и склонился над ним, чтобы тот мог почувствовать запах. После этого они ожидаемо перебрались в постель, где Джон, наконец, перестал ощущать себя треснувшей древней вазой, над которой трясутся и уже не нальют воды и не поставят в нее цветы, слишком оберегая существование, но не давая жить.
Лежа в постели и уткнувшись в плечо Шерлока носом, он сказал:
– Надеюсь, теперь ты прекратишь выпендриваться по поводу того, что мне вредно лишнее напряжение? Лишнее, может, и вредно, а это – в самый раз.
И Шерлок, уже почитавший о сексе во время беременности и согласившийся с мыслью о том, что, в конце концов, Джону-то не грозит опасность скинуть плод, согласился, прижал его к себе и снова отпустил, чтобы теперь просто понежиться расслабленным.
Накануне того дня, когда они собирались пойти в мэрию совершать уведомление о предстоящем браке (Шерлок занудно уточнил: «это гражданское партнерство» – но разве это меняло суть дела?), Джон решил – надо уведомить также и родственников.
– Майкрофт всё равно узнает,– сказал он Шерлоку, – не доставляй ему удовольствия похвастать, как он нас раскусил, скажи ему сам.
Шерлок согласился, и Джон, передавший ему мобильник и усевшийся рядом, взял на вооружение формулировку: «Я просто ставлю тебя в известность, а не спрашиваю разрешения или приглашаю. Впрочем, не запрещаю тебе прийти». Почти слово в слово он повторил эти слова сестре, отмахнулся от её вопросов о праздновании: «Это простое оформление состоявшегося факта, зачем его отмечать?», – и заметил улыбку Шерлока. Закончив разговор, спросил:
– Что тебя так развеселило?
– Ты говоришь моими словами не только когда повторяешь за мной. Приятно, что ты от меня научился хотя бы точным формулировкам.
– С кем поведешься, – пожал плечами Джон, хотя ему было приятно. Не так часто он слышал от Шерлока похвалу. – Знаешь, мы ведь не определились, кого пригласим в свидетели!
– Лестрейда и миссис Хадсон, конечно.
И, хотя Шерлок опять всё решил за него, Джон согласился: тут спорить не о чем. В конце концов, он, наверное, и сам выбрал бы их же.
Как и полагается, через пятнадцать дней после уведомления о заключении гражданского партнерства они отправились в мэрию. В такси миссис Хадсон села рядом с Джоном, а Шерлока прогнала на переднее сиденье:
– Вам бы вообще в разных машинах ехать, но разве от вас добьёшься соблюдения традиций?
Шерлок на это сказал «пф», и Джон счёл его молодцом: научился же неплохо вести себя хотя бы с близкими друзьями, по крайней мере иногда сдерживаясь и не обижая их.
Большую часть пути миссис Хадсон рассказывала, как она за них рада, вспоминала свою свадьбу, подшучивала над тем, как Джон раньше вспыхивал от одного предположения, будто они с Шерлоком могут быть парой. К концу пути разговор утомил Джона, начавшего сожалеть о том, что это не он социопат, которому стараются лишний раз не досаждать. Джон тоже не был фанатом свадебных церемоний и не видел повода поднимать вокруг них такой шум, как это любят делать женщины. И приятно сознавать, что твой партнер разделяет твои чувства хоть в таких мелочах. Мнение ёрзавшего на переднем сиденье Шерлока по поводу беседы читалось без всяких слов.
Они вышли из машины и сразу увидели Грегори, сидящего на парапете лестницы у входа. Наряженного в белый костюм, будто это у него свадьба, инспектора было трудно не заметить. Надо сказать, из всей их компании только Джон приоделся: Шерлок и без того ежедневно щеголял в дизайнерских шмотках, миссис Хадсон была просто в своем любимом фиолетовом платье, и лишь в гардеробе Джона ничто не было признано достойным торжественного случая. Поэтому ему взяли костюм напрокат. От покупки Джон наотрез отказался, ведь его фигура в ближайшее время будет меняться, и неизвестно, каким он станет после того, как ребёнок появится на свет. Впрочем, это были аргументы для Шерлока, а на самом деле Джон просто не собирался ничего менять. Считал – в одежде главное удобство, практичность и невысокая цена, лишь бы не волноваться о ней во время их постоянных приключений.
Потому инспектор легко переплюнул их всех.
Джон, немного взбаламученный после поездки, отпустил Лестрейду шпильку:
– И кого же ты собираешься поразить сегодня, Грег?
Шерлок, окинувший Лестрейда внимательным взглядом, сообщил:
– Инспектор чем-то испортил свой костюм. Облил, вероятно. Надеюсь, кофе был не слишком горячим, и вы не обожглись, Грегори? Времени было мало, и не нашлось ничего более приемлемого для торжественного случая. Джон, ты мог бы быть повнимательнее, чему я тебя только учу?
– Спасибо, нет, не обжегся, – инспектор нервно одергивал рукава, пока ученик детектива прилежно рассматривал.
– Ах да, ботинки и пыль, очевидно, – тихо сказал Джон.
Шерлок покачал головой, как обычно, недовольный недостаточной наблюдательностью:
– А также неподходящая рубашка, свежие брызги кофе на манжете и…
Лестрейд не выдержал:
– Хватит уже на мне тренироваться. Вы сюда пришли жениться или Джона натаскивать?
– Учиться никогда не поздно, – глубокомысленно сказал детектив, подхватил жениха под руку, и они вошли в стеклянное здание мэрии.
Там Джон неосторожно посмотрел на широкую спиральную лестницу, побледнел и мысленно чертыхнулся. Почему приступ головокружения должен был случиться с ним именно в этот день? Он вздохнул. Тяжко быть беременным.
Тут к ним подскочила Гарри, следом за ней подплыл Майкрофт, их начали представлять друг другу, и Джон отвлекся. А потом они воспользовались лифтом – хоть туда и была очередь, но всё лучше, чем кружить по лестнице, рассматривая сквозь стеклянные стены управленческий аквариум.
Заключение гражданского партнерства, как любое заключение договора, по сути – чисто деловая процедура. Но даже Шерлок не стал отказываться от нескольких фотографий на память – ребенку показать, когда подрастет; и от принесения обетов, хотя они могли пропустить эту необязательную часть. Впрочем, речь он составлял сам, и она была не похожей на обычную клятву.
– Джон, мы уже знаем друг друга и в горе, и в радости, потому нет смысла обещать друг другу то, что у нас уже есть. Любовь и уважение нам нужно лишь сохранять, и я обещаю это делать, так же, как хранить верность тебе всю жизнь.
Дома Джон обещал ему ответить на это: «Я тоже буду с тобой, Шерлок, всегда, даже когда ты совершенно невыносим». Но на деле сказал:
– Сегодня я при свидетелях обещаю любить тебя, уважать и быть верным, как прежде. Ты знаешь – это дольше, чем до смерти.
Тут дамы не выдержали и прослезились, Грегори покачал головой, а Майкрофт поджал губы. Но, в конце концов, не одному же Шерлоку можно выпендриваться? А главное, судя по довольному лицу, Шерлоку обет Джона очень даже понравился.
После они пошли в ресторан «Магдален» – не то чтобы молодожены так уж любили подобные классические заведения со спокойной обстановкой, белыми скатертями на столах и темно-вишневыми стенами, но, учитывая разношерстность их компании и не самый богатый выбор кафе и пабов в округе, это был разумный компромисс.
Джон, впервые попавший сюда, оглянулся и нашёл место соответствующим событию. А впрочем, это были мелочи. Главное было в другом: они поженились, Шерлок сказал вслух о любви – он не баловал подобными заявлениями; у них есть по-настоящему близкие люди, разделяющие эту радость. Почти все, о чем Джон мог мечтать, сбылось. От подобных мыслей у Джона защипало в носу, и он сбежал в туалет.
К нему вскоре подошёл взволнованный Шерлок:
– Тебе плохо? Я могу помочь?
– Нет, мне хорошо. Слишком хорошо, я чуть не заплакал. Как женщины выносят всю жизнь эти гормоны, эмоции?
Шерлок фыркнул:
– На мой взгляд, и мужчины дают чувствам слишком много воли, а их всплески гормональной активности не оправдывают. Слушай, но если тебе не нравится, мы можем отсюда уйти.
Джон обнял Шерлока – прикосновения успокаивали его лучше всего. Шерлок обхватил его руками в ответ.
– Нет, всё хорошо. Я уже в порядке. Спасибо.
– Обращайся. Я ведь теперь обязан о тебе заботиться, как твой муж.
Они захихикали, будто это была бог весть какая потрясающая шутка, и вернулись к друзьям.
Именно Гарри не преминула заметить, что Джон вообще не пьет:
– Как это «не хочу»! У вас свадьба, такое событие нужно отметить, – принялась доказывать она, но Шерлок пресек её претензии убедительным доводом:
– Джон сейчас принимает курс лекарств, несовместимых с алкоголем.
– Ты болен? – Заволновалась сестра.
– Даже говорить не о чем! Подлечусь, и всё пройдет, – Джон принялся лихорадочно выбирать, какую болезнь себе приписать, но его тактично не стали расспрашивать.
– Эти врачи всегда так наплевательски относятся к здоровью, – пожаловалась Гарри, и миссис Хадсон успокоила её:
– Не волнуйтесь, дорогуша, я за ними могу присмотреть. И Джон действительно уже ездил консультироваться со специалистами, он не запускает себя.
Разумеется, их замечательная домохозяйка не была в курсе состояния Джона, и тот уже начинал высчитывать, когда нужно будет сообщить ей об их намерении «усыновить» младенца.
Тут Гарри, которой пауза в разговоре показалась затянувшейся, спросила:
– А как вы поняли, что хотите быть вместе? И когда это случилось?
Шерлок пожал плечами:
– Просто решили, что мы уже больше, чем друзья. Произошло это, когда окружающие потеряли интерес к природе наших отношений.
– Очень расплывчато, – недовольно протянула Гарри.
– Научился у брата, – сказала миссис Хадсон.
Майкрофт улыбнулся:
– Это называется «обтекаемые формулировки», и раз уж Шерлок прибег к ним – другого ответа мы не добьемся.
Шерлок кивнул, тогда Гарри обратилась к своему брату:
– А ты что скажешь?
– Действительно ничего романтичного.
– Ох и темните вы, мальчики, – покачала головой миссис Хадсон.
Джон подумал: «Вот так скажешь чистую правду и сразу нарываешься на недоверие».
Толчком в их истории послужило баскервильское дело, после которого между Шерлоком и Джоном будто кошка пробежала. Точнее, хаунд. Джон, узнав об эксперименте Шерлока, ощутил себя преданным. Разумеется, он не выяснял отношений, не устраивал демонстраций, просто стал холоднее, немного отстранился, усомнившись в их дружбе. Шерлок тоже молчал, Джон тогда посчитал, что друг ничего не заметил, но это было не так. Шерлок просто обдумывал возможности, учитывая возникшее недоверие, и решил – лучше доказывать делами. У него было несколько планов, по трезвой оценке признанных не совсем удачными, и он ожидал случая или свежей идеи. А жизнь продолжалась, и плевать ей было на мелкие размолвки детектива и его напарника. Она напомнила о своем вечном течении со всей возможной жестокостью – у Джона и Гарри погибла в автокатастрофе мать. Они давно не виделись и редко созванивались, тем горше было это неожиданное известие. Джон после того, как ему сообщили, как-то совсем затих, молча посидел в кресле и принялся собираться в Труро. Именно ему предстояло заняться похоронами. Шерлок сказал:
– Я с тобой.
– У тебя разве нет более интересных дел? – отстраненно спросил Джон.
– Даже если бы и были – я все равно поехал бы с тобой. Тебе нужна помощь.
– Спасибо, – Джон в тот момент не испытывал благодарности и отвечал механически, потому, что так принято. Мыслями он был в столице Корнуолла, чувствами в горе и своей мнимой или реальной вине.
Шерлок всё отлично видел и отчасти понимал. Он бронировал билеты, арендовал автомобиль, помогал найти похоронную контору, забрать тело, выбрать церковь, оповестить знакомых. Суетные дела по проводам мертвого на редкость утомительны и изматывающи.
Только после похорон Джон впервые заплакал. Вернулись в дом, который следовало ещё привести в порядок перед продажей (Уотсоны не собирались покидать Лондон), выпили, причем Гарри, как с ней часто бывало, не остановилась вовремя, и в спальню её отнес брат. После спустился в гостиную, и его прорвало, он принялся рассказывать о детстве, полном переездов и жаркого лета:
– Почему-то кажется, будто детство было сплошным летом, кроме нескольких эпизодов – например, когда мы учились кататься на коньках. Помню, я постоянно падал, но был так одет, что совсем не было больно. Я поднимался и ехал дальше, а родители медленно ехали следом и смеялись. Наверное, это было действительно забавное зрелище: в лыжном костюме, раздувшемся от трех кофт под ним, я был как не до конца надутый мячик, и вскакивал тоже как мячик. А потом мы пошли есть пирожные, и в кафе было тепло и тесно, все приходили туда греться после катка, там я пил горячий чай с пирожным. Бог весть почему, до сих пор помню, как выглядели желтый цветочек и два зеленых листика на глазурном фоне. Так нелепо забыть уже столь многое и до сих пор помнить, как выглядело пирожное, съеденное в семь лет. Мама тогда попросила дать ей откусить этот цветочек, я не так уж их любил и легко согласился. Она почему-то наклонилась над тарелкой, а не взяла его в руки. У мамы были тогда каштановые волосы, она носила прическу, как у какой-то звезды, которая ей шла, хотя похожей на звезду не делала. А потом сразу было лето, много лета без всякой зимы и весны. И мы уже были в Австралии, а не в Англии, и ездили купаться в океане, и гуляли по городу. По просьбе Гарри нам купили большой бумажный цветок, а она, устав его носить, отдала мне. Он был такой огромный и неудобный, я возвращал его сестре, а она снова вручала его мне. И в конце концов мама разрешила его выбросить и так смеялась над нашей проблемой, а мы ведь боялись, вдруг она будет сердиться, что цветок сначала выпросили, а теперь он не нужен…
Джон всё говорил и говорил, слезы катились по его лицу, стекая на подбородок. Шерлок не выдержал. Сначала он стер слезы с его лица руками, а потом принялся снимать их поцелуями. Джон не возражал, будто так и должно быть. Они только целовались – впрочем, и этого было много для начала. Заснули в обнимку, ведь душа меньше болит, когда прижимаешься к родному человеку, а он гладит тебя по голове.
Наутро Джон хмуро спросил:
– Что это было?
– Утешение.
Джон скрестил руки на груди, явно отгораживаясь.
– Зачем так?
– Ты не слышал слов. Язык тела порой доступнее. Я… испугался за тебя, Джон.
Он действительно испугался, ему показалось, будто его Джон уходит насовсем, оставляя вместо себя кого-то чужого, возможно, сумасшедшего или чересчур нормального, но в любом случае – не того. Нужно было вытащить к себе настоящего Джона, как можно скорее, пока не ушёл, и плевать, каким образом. И ведь получилось.
– Это неправильно!
– Зато действенно. Сейчас тебе действительно необходимо знать, что у тебя есть тот, кто тебя любит.
Потом они говорили о душе, о жизни после смерти. Странно было вести экзистенциальные беседы с Шерлоком, который, как оказалось, очень своеобразно, но верил в Бога, подкрепляя составляющие своей веры утверждением: «Но это логично».
Если душа после смерти может наблюдать за жизнью своих детей, то она наверняка расстраивается, когда они страдают и плачут по умершей – это логично. Если Бог создал людей для развития, он хочет совершенствования их ума, зато его вовсе не интересуют их постельные дела, и это тоже логично. А убийство нелогично, противоречит цели человеческого существования и должно быть наказано. Нет, Шерлок не переживает из-за убийств, просто может их раскрывать, а убийство плохо, значит, стать детективом было логично.
Эта логика частично ускользала от Джона, но, самое главное, разговоры отвлекли его, помогли собраться и довести до конца все дела по приему наследства.
Лишь через три дня после возвращения в Лондон Джон, только что загрузивший посуду в посудомоечную машину, подошёл к Шерлоку, сидящему за ноутбуком в гостиной, и сказал:
– Я сейчас вспомнил, что тогда не ответил. Я тоже тебя люблю.
– Я знаю.
Их жизни мало изменились после этого признания. Может, стало лишь чуть больше откровенности, ведь уже не было нужды скрывать чувства и желания из опасения испортить дружбу. Может, немного больше уверенности друг в друге. И больше любви.
В общем, история их партнерства была явно не лучшей темой для застольной беседы.
Несмотря на взрывоопасную компанию из Холмсов и Уотсонов, отмечание прошло тихо, и лишь под конец миссис Хадсон нарочно разбила блюдо из-под торта.
– На счастье, древняя традиция, – сказала она и быстро подобрала шесть самых крупных осколков, в качестве сувениров на память. Вручая два куска Шерлоку и Джону, она пожелала: – Пусть счет за эту тарелку будет самой большой вашей потерей.
Джон замотал осколки в салфетку и засунул Шерлоку в карман. Он твердо решил их сохранить, ведь они были ничем не хуже улик, которые Шерлок собирал по старым делам. Пусть у них тоже получится коллекция «улик по делу семейства Холмса и Уотсона».
Странного семейства, ждущего пополнения. Мужчина улыбнулся, представляя, как сын будет разбирать коробку, в которой уже будет храниться много сентиментальной ерунды, а Джон будет рассказывать ему про создание их семьи. Шерлок был прав, предлагая пожениться.
Эпилог
Отекающие ноги, изжоги, пришедшие на смену токсикозу, судороги, сон только на боку, недостаток воздуха, всё уменьшающиеся перерывы между походами в туалет, и всё увеличивающийся, тяжелеющий живот с растяжками – Джон поражался тому, как женщины соглашаются пройти это не единожды. А ведь у него была легкая беременность, без осложнений.
Но было и прекрасное. Были первые толчки. Были разговоры, когда ребенок явно прислушивался к мягкому тону Джона. Даже Шерлок несколько раз не удержался – оправдываясь экспериментом, он клал руку на живот и говорил, радуясь, если ребенок толкался в ответ. А однажды – когда думал, что Джон спит – гладил явно выпиравшую из живота пятку.
Были смешные капризы, когда в последнем триместре ребенок принялся регулировать скорость передвижения Джона: стоило пойти чуть быстрее «дозволенного», как ребёнок сжимался в комочек и ложился на дно матки – чувство тяжести вынуждало замедляться.
Было странно думать, что это состояние временное, что существо, с которым Джон ощущал себя единым целым, к пожеланиям и капризам которого привык постоянно прислушиваться, станет жить своей, отдельной жизнью.
Но иначе быть не могло.
Время шло быстро, и настал строк.
Операция прошла без осложнений, но Джон, которого отвезли в палату, чувствовал себя неимоверно уставшим и странно опустошенным. Привычно положив руку на живот, он вдруг понял – там пусто и говорить не с кем. Он уже видел сына, держал его на руках, но в легком тумане отходящей анестезии осознания не произошло. А сейчас он ощутил потерю и остро захотел видеть своё дитя. К счастью сына вскоре привезли. Джон попросил медсестру положить ребёнка к нему на кровать и, лежа на боку, изучал его – было интересно увидеть легкий пух по всему телу, желтые крапинки на пока ещё красном носу – ребенок был целиком красным, как и большинство новорожденных. У него были редкие черные волосики и самый прекрасный запах в мире. Джон склонился над затылком сына и прикрыл глаза. Спящий ребенок умиротворял.
Джон проснулся от плача, который тут же начал удаляться. Перепуганный, он вскочил в кровати и увидел ребенка на руках у Шерлока.
– Не плачь, не буди папу, – тихо пытался увещевать сына детектив. Он легко покачивал ребенка и рассматривал его чуть растерянно, не зная как угомонить. А потом осторожно прижал к себе, так что сын положил голову ему на плечо. Крошечное тельце, прикрытое руками, постепенно расслабилось, ребенок прекратил плакать, а Шерлок изумленно косился на него, и на его лице расплывалась невольная улыбка умиления. Похоже, он тоже осознавал, что такое стать родителем.
И ему это нравилось.
P.S. Ни у Джона, ни у Шерлока даже до рождения ребенка не было лишнего времени, чтобы играть в симуляторы обычной жизни, потому игра «Симс-2» прошла мимо них.
Но однажды, пробегая мимо игрового отдела в супермаркете, Джон приостановился, глядя на большую рекламу «Симс-4, инопланетяне возвращаются» – на плакате огромная летающая тарелка похищала растерянного мужчину, выполненного в достаточно условной 3D графике, но очень напоминавшего его самого.
Рядом с ним громко разговаривали два подростка.
– Они опять будут похищать мужчин и возвращать их беременными? Скучно, это уже было во вторых Симсах.
Джону будто высыпали пригоршню ледышек за шиворот – даже волоски дыбом встали. Как? Как это попало в игру?
– Дурацкая фишка, мне не нравится, у меня однажды чувака похитили, а в это время в доме были две его сестры… – подросток принялся рассказывать о том, как «инопланетное вмешательство» поломало ему ход игры, и Джон отошел, от греха подальше.
Это не могло быть случайностью.
И не было ею.
Как объяснил Майкрофт, не только в Англии похищали мужчин, происходили подобные случаи все чаще, и это была идея, продвигавшаяся на государственном уровне: хотя бы минимально психологически подготовить к такому виду контакта.
– В России снимают довольно дешевый блокбастер на тему мужской беременности, в Америке, как видишь, внедрили в игру, ну а наш вклад был самым значительным.
– Да? И каким же? – скептично уточнил Уотсон.
– Мы подкинули сюжет поклонникам фильмов, занимающихся так называемым фантворчеством – и теперь на эту тему пишут почти по всему миру. Дёшево и очень способствует распространению идеи.
Джон хихикнул. Лично его вся эта информационная атака обошла стороной, но он ни о чём не жалел. Уилл Шерринфорд был нежданным чудом, но от этого не менее любимым. И Шерлок был в этом с ним абсолютно согласен.
-
-
18.04.2012 в 14:00-
-
18.04.2012 в 14:04Этого ведь и хотелось.
-
-
18.04.2012 в 14:14«БЕРЕМЕННОСТЬ – НЕ БОЛЕЗНЬ!!!»
-
-
18.04.2012 в 14:29-
-
18.04.2012 в 14:32«БЕРЕМЕННОСТЬ – НЕ БОЛЕЗНЬ!!!»
А ведь правда!
Благодарю.
Филифьонка в ожидании, ага, я вообще фестовый автор. Почти все мое можно найти там. Спасибо большое.
-
-
18.04.2012 в 14:37-
-
18.04.2012 в 14:39-
-
18.04.2012 в 14:54ТАЙНА ВЕКА РАСКРЫТА!
Ты молодец, прекрасный фик! Очень хороший юмор. Очень! Мне понравилось
-
-
18.04.2012 в 22:18-
-
18.04.2012 в 22:37helenn-bol, ыыы
-
-
18.04.2012 в 22:43-
-
18.04.2012 в 22:49Спасибо большое!
-
-
19.04.2012 в 21:20