Тинран-Певец

[vedma-natka]

Название: Тинран-Певец
Фандом: Ориджинал
Автор:  Vedma_Natka
Бета:  DreamTheCyanide,  КП
Размер: миди 4 980 слов
Пейринг/Персонажи: Тинран/Аллариэль
Категория: слэш
Жанр: Слэш (яой), Ангст, Флафф, Фэнтези, юмор
Рейтинг: G-PG-13
Предупреждения: флаффоангст
Краткое содержание: тяжела судьба полуэльфа в этом мире, и Тинран не представляет, как она изменится после того, как он встретит одного зеленоглазого котёнка
Примечание: он действительно фикбучен, я предупредила ))))

Глава 1


Русоволосый полукровка торопливо шагал по прекрасному эльфийскому городу, любуясь дивными пейзажами. Он был готов поспорить со всяким, кто не признал бы за городом, где, возможно, скоро оборвётся жизнь одного неудачливого наёмника, волшебной красоты. Полуэльф знал, что до утра, скорее всего, не доживёт, и тогда последними воспоминаниями в его жизни станут прекрасные улочки волшебной эльфийской столицы, чудесной, как единорог на рассвете. И потому произрастающий колоннами и острыми крышами, прорывающийся в воздух дивными всплесками стеклянных брызг, рассекающий небо синей остротой черепиц, взмывающий к облакам башнями город казался ему особенно прекрасным. Если с утра столица просто подавляла своей необычностью, такая пропитанная магией, такая величественная и чудесная, такая новая в его жизни, то сейчас она делалась родной. Разве город, где ты встретишь свою смерть, значит меньше, чем место, где ты появился на свет? Просто бывает трудно оценить оба заранее.
С городом следовало бы хорошо попрощаться, но надежда на то, что всё-таки удастся извернуться и останется в живых, гнала вперёд.
Он хрипло дышал и думал, надолго ли ещё хватит сил, когда услышал отчаянный писк откуда-то сбоку. Тинран – а полукровку звали именно так – быстро обернулся и увидел, что в сточной канаве среди луковой шелухи и каких-то осклизлых комьев копошится что-то мелкое и неприятное. «Крыса», – мелькнула мысль, но тут он заметил острые уши и понял: в канаве барахтался котёнок. Беспомощный котёнок, мелкий, абсолютно вымазавшийся и не способный выбраться из гнилой воды.
Полуэльф подскочил к нему и двумя пальцами вытащил несчастного за шкирку. Котёнок обвис мокрой тряпочкой, лишь глядел на него зеленющими глазами и открывал рот, не издавая ни звука.
– Что с тобой делать, несчастье? – спросил полукровка, но котёнок не ответил. Полуэльф вздохнул и вытащил из дорожной сумки старую рубашку. Закутав крошку в неё, чтобы не мёрз, Тинран двинулся дальше, прижимая драгоценный свёрток к груди.
– Не повезло тебе с хозяином, – сообщил он котёнку. – Сейчас-то я тебя спас, но доживу ли сам до конца этой ночи – не знаю.
Котёнок слабо пошевелился. Впервые за много недель у наёмника был слушатель, которому можно рассказать всё, который не предаст, не извратит его слов, и Тинран принялся исповедоваться своему мохнатому спутнику.
– Знаешь, по моей жизни можно писать трактат на тему, что такое не везёт, но вот как с этим бороться – это не ко мне. Вот буквально сейчас – вообще впервые в этой вашей столице появился, и что, ты думаешь, случилось? А вот, что!..

…Тинран попал в город днём, неторопливо доехав на тряской телеге с крестьянином, который вёз сделанную им посуду.
– Мне спешить незачем – заказ есть, господа чай рано не поднимутся, а вот побить посуду не хотелось бы, я и не спешу, – важно сказал тот, поглаживая куцую бороденку. – Пешком ты быстрее доберёшься. Но я не против попутчика, особливо если развлекать по пути будешь. Дорога не длинная, но медленная.
– Может, и медленная, но мне в самый раз будет, – твёрдо сказал Тинран.
– Ну да, ну да, – покивал мужичок, – ты ж у старухи Марты последний месяц отлёживался, верно?
– Да, – скупо подтвердил наёмник.
– Разве ж я зверь какой, хворому не подсобить, садись, гостем будешь, – гончар, имени которого Тинран так и не спросил, засуетился, взбил солому, застеленную рогожей, и щедрым жестом предложил устраиваться на ней. Тинран, как смог, устроился поудобнее, подложив себе под голову дорожную сумку.
Так они и ехали, окружённые тихо позвякивающей таинственной посудой, которую столичный господин не поленился заказать у сельского мужичка.
Долго путешествовать молча и впрямь было скучно. Тинран не заметил, как полилась из души песня, как захватил его давний мотив, такой близкий его настроению.

Они дружили с юных лет, как не разлей вода,
Но встала на пути у них зловещая звезда.
Один был гордый и прямой и шёл всегда вперёд,
Уверенный, что друг его нигде не подведёт.

Но вот кровавая заря всё залила собой,
И пал под вражеской рукой прекрасный наш герой.
И в смертный час свой друга звал поверженный солдат,
А у мужчины на лице застыл тяжёлый взгляд:

То зависть, чёрная, как ночь, вползла в него змеёй.
И, другом преданный, погиб поверженный герой,
И над могилою его растёт полынь-трава,
Но другу снятся по ночам последние слова.

– Складно поёшь, – одобрил гончар. – Слыхал где пеню эту, али сам сложил?
– Это старинная песня, – глухо ответил Тинран.
– Молодец, аж забрало всего, звучит как! Особенно про змею завистливую, а? Прямо в точку! Кстати о змеях, вот чего в твоей песне не сказано, так это что нет змеи хуже бабы! Моя, слышь, чего удумала?
И он завёл нудный рассказ о том, как его жена затребовала себе в подарок отрез ткани на новую кацавейку, хотя у неё старая ещё не сносилась.
– Я и сам, может, хотел подарок сделать от всей души, бусы там или ещё чего, а она, понимаешь, говорит: ты мне одни бусы даришь, сколько их надо, купи лучше ткани на кацавейку, хоть польза какая от твоих подарков будет. Дура-баба, и всё!
Тинран вздохнул, ему было неинтересно про ткань и про бусы, и про то, до чего гончар с женой в итоге договорились, но перебивать было невежливо, да и желание петь пропало.

Возле городских ворот они с гончаром расстались – Тинрану было надо в другую сторону. Он выспросил у охранников, где находится гильдия наёмников, и бодро зашагал туда, осматриваясь по сторонам. Ему не доводилось прежде попадать в Даэририн, и он с удовольствием поглядывал на красивых эльфиек, на спешащих по своим делам студентов, на вальяжного гнома, гордо прошествовавшего мимо с молотом на плече.
В гильдии его встретили прохладно – одинокий наёмник без команды, на нём просто будто написали большими алыми рунами: неудачник. Тинран на другое и не рассчитывал. Его целью было отметиться, поинтересоваться, не собирают ли большой отряд на разовое дело, и пойти искать что-то, чем реально можно заработать – да хоть вышибалой в трактир. Он проследил, чтобы его взнос отметили как оплаченный, и собрался уходить, лишь чуть посторонился, пропуская выходящего из зала клиента со свитой. Это был тёмный эльф – что, пожалуй, неудивительно в эльфийском городе. На его красно-синей накидке лежала драгоценная цепь, отливающая серебром. Эльф остановился и окинул Тинрана надменным взглядом, в котором постепенно проступал интерес.
– Наниматься? – спросил он.
– Да, – кивнул Тинран.
– Покажи, что ты умеешь, воин.
Тинран знал, что его навыки сейчас не впечатляют, но отказаться от предложения было бы странно. Что ж, он оказался в лучшей форме, чем сам ожидал, сумев выдержать пятиминутный бой с охранником эльфа – таким громилой, что в голову невольно закрадывалась мысль о троллях среди его предков. А кинжалы метнул и вовсе неплохо. Эльф склонил голову набок, рассматривая мишень, потом резко обернулся и спросил:
– А какие-то специальные навыки у тебя есть?
Тинран пожал плечами, потом честно сказал:
– Знаю пару заклинаний, подаренных мне земляным шаманом. Полезный среди них один: магический щит. От сильных заклинаний не спасает, но в моём бывшем отряде считали, что это лучше, чем ничего.
Эльф как-то кривовато улыбнулся и сказал:
– Я, высокородный Аэл дер Риин, готов принять тебя к себе на работу… – он запнулся, явно не зная, как назвать собеседника.
– Тинран-Певец, – подсказал тот.
– Я купил новый дом и увеличиваю штат охраны.
Тинран сдержанно поклонился и был принят на работу.

Глава 2

Надо было сразу заподозрить, что такое внезапное везение не всегда означает удачу. В гильдии было множество других наёмников, находившихся в куда лучшей форме, имеющих местные рекомендации – почему же так легко взяли Тинрана? Но он беспечно пошёл за незнакомцем, стоило тому поманить сладкой морковкой работы. Можно было хотя бы подумать о том, что в охрану без начальника этой самой охраны просто не берут, не господское дело такими мелочами заниматься.
Но все эти, безусловно важные и ценные мысли пришли в голову позже, когда Тинран очнулся связанным в незнакомой комнате и лежащим на холодном полу. Он прекрасно помнил, как дошёл до дома Аэл дер Риина, как по пути его точил червячок сомнения, которому Тинран не хотел верить, и как его оглушили, стоило переступить за порог.
Зачем он нужен высокородному дроу, Тинран не представлял и, честно говоря, даже не хотел бы этого узнавать – во всяком случае, на собственной шкуре. И так было понятно, что ни для чего хорошего. Но, пока он тихонько, чтобы не разбудить охранные заклинания, поднимал внутри себя тонкий смерчик магии, которая помогла бы ему освободиться, он услышал, как в соседнюю комнату вошли, и замер, опасаясь обнаружить свою способность к действию.
Судя по звукам, вошедших было двое. Они чем-то шуршали, передвигали что-то – может, кресло или тяжёлые табуреты, и по пути общались.
– Ты действительно уверен, что это он?
Ответивший голос принадлежал Аэл дер Риину:
– Я прощупывал его всю дорогу! Я видел пять ростков в его душе! И, даже если я ошибаюсь, мы как раз для того и собираемся проверить мальчишку при помощи Алукреза.
Тинран похолодел. Он слышал про Алукрез – мощнейший артефакт, с помощью которого любого можно вывернуть наизнанку – не в буквальном смысле, конечно. С его помощью сканировали память и лишали магии, через него пропускали магов высшей ступени, чтобы они, пройдя великое испытание, делались полными, но не всякий решался на подобное, зная, чем грозит неудача. Пожалуй, артефакт создали именно для раскрытия способностей, но потом нашли для него и прочие применения.
Но Тинран-то не высший маг! Доморощенный шаман, прошедший только малую инициацию, он не имеет ничего, что мог бы противопоставить Алукрезу! И, хотя дроу обозвал его мальчишкой – он уже слишком стар для раскрытия в нем бОльших сил. Так что Алукрез лишь пережует и выплюнет его немощным калекой, в лучшем случае лишённым магии, в худшем – пускающим слюни беспамятным идиотом.
Полукровка так задумался, что не заметил, как те двое вышли из комнаты. Лишь когда хлопнула дверь, он очнулся. На этот раз Тинран действовал ещё осторожнее, аккуратно проникая в путы тонкими щупальцами магических сил, пока, наконец, его усилия не увенчались успехом. Веревки спали, и он поднялся, потирая затёкшие руки, будто пронизываемые тысячей иголок. Ноги ощущались, как два чуждых бревна, но он упрямо шевелил пальцами, переносил вес с пятки на носок, помогая кровотоку восстановиться. Оглядываясь, Тинран с радостью заметил, что похитители не соблазнились его скромным имуществом – сумка валялась в углу; он шагнул туда и отшатнулся, испугавшись замеченного краем глаза резкого движения. Тинран вскинул голову и ухмыльнулся – это было всего лишь зеркало, ростовое, заключённое в раму, как у картины. Сейчас оно являло миру его портрет. Выгоревшие светло-русые волосы, прикрывающие чуть заострённые, но по-человечьи короткие уши, яркие зелёные глаза, смуглая кожа, исхудавшее тело, в котором лишь угадывалась былая сила, растерянная за время, что он пролежал под присмотром добрейшей старушки Марты. Неудивительно, что он сам себя не признал – сейчас Тинран был нехорош собой, совсем не похож на того цветущего парня, которого привык видеть в отражении. Зато возмужал. Тинран хмыкнул, собрал волосы в хвост – они тоже распустились, когда он снимал с себя верёвки – и, подхватив сумку, поспешил удалиться из этого излишне гостеприимного местечка через окно. Верёвки, которыми его связывали, очень даже пригодились.
Тинран торопливо зашагал прочь из города, догадываясь, что его исчезновение не останется незамеченным слишком долго, и твёрдо решив не даваться живым…

Именно эту историю он изложил котёнку, сетуя на судьбу и радуясь тому, что есть, с кем поделиться своими злоключениями.
Тинран не знал города и, заболтавшись, свернул на улицы, которые явно счёл бы подозрительными, обращай он больше внимания на окружающее. Но он говорил с котёнком, одновременно думал, чем бы накормить нечастную животинку и какое ей дать имя, потому его застали врасплох. Неизвестно, на что рассчитывали грабители, нападая на не слишком состоятельного на вид Тинрана, но пятеро головорезов, угрожая мечами, выступили из тени и затребовали всё ценное, что у него есть. Тинран легко справился бы с ними – куда грабителями было тягаться с гориллоподобным охранником давешнего дроу. Но котёнок в руках! Не отшвыривать же беднягу? Наёмник замешкался совсем ненадолго, но этого хватило для блистательного появления на сцене нового действующего лица.
Звонкий голос возмущённо потребовал:
– Немедленно прекратите!
И все взгляды тут же обратились на сиятельного всадника на белой лошади. Светлый эльф, прекрасный в своем гневе, яростно сверкал аметистовыми очами, глядя на творящееся безобразие. Его охрана с оружием наизготовку выглядела очень внушительно, так что грабители не стали долго раздумывать, а спешно ретировались. Будто и не было их.
Эльф в упор посмотрел на наёмника.
– Ты кто?
– Тинран, – ответил тот.
Эльф широко улыбнулся.
– Отличный ответ. Далеко собрался, Тинран?
Тинран растерялся, ощущая в словах подвох, и, слегка покривив душой, ответил:
– До любого подходящего трактира, где смогу помыть, отогреть и накормить этого, – он предъявил котёнка. Тот недовольно мяукнул.
У эльфа расширились глаза от удивления, а потом он расхохотался.
– Прекрасно! Но в трактир я тебя не пущу, в спасении котёнка я тоже обязан поучаствовать.
Тинран не успел опомниться от этого заявления, как ему дали запасную лошадь, а эльф поскакал дальше, прекрасный в своём пурпурном плаще с алым подбоем и с рассыпавшимися по плечам платиновыми косичками ритуальной причёски. Так что пришлось, не мешкая, взлететь на лошадь и скакать вслед.

Глава 3

Тинран и сам не смог бы толком ответить на вопрос, почему он опять так легко пошёл за незнакомцем, ведь тот запросто мог оказаться врагом. Полуэльф мог бы свалить всё на котёнка – мол, нужно ж было как-то его устраивать, только это был бы очевидный самообман. Кажется, ему стало всё равно: опасность могла подстерегать везде, так и зачем бегать, пока она не проявилась? Вдруг убежишь туда, где как раз опаснее? Примерно так он рассуждал. А потом его накрыло сетью холодного безразличия, и он отдался течению судьбы. Если он сбежал от дроу, только чтобы попасть в ещё худшую ловушку – пусть так и будет. Значит, таков его рок.
Но фатум его был совсем иным, чем полуэльф мог предположить, и кто знает, не сбежал бы он заранее, если бы мог предвидеть некоторые моменты, предпочтя попасть в лапы коварного дроу? Но, к счастью, ничего предвидеть он не мог.
Они остановились у большого и дорогого особняка, отделённого от улицы высокими толстыми стенами. Тинран чего-то подобного и ожидал – эльфы, разъезжающие на породистых жеребцах и со свитой, в лачугах не живут.
Отдав коня мальчишке, Тинран спросил, где находится кухня, и пошёл туда: искать тёплой воды и, может, чистой тряпки, чтобы завернуть котёнка. А главное – доброй души, которая поможет с необходимым.
На кухне, встретившей его облаком пара и сильных запахов, всеми командовала тощая девица. Видно, повар вышел и оставил её распоряжаться, а она и рада была стараться: гоняла всех так, что у полуэльфа, когда он вошёл, голова закружилась от суеты.
Поймав за плечо пробегавшего мимо поварёнка, Тинран спросил, к кому можно обратиться за помощью, и тот, безуспешно пытаясь вывернуться из цепкой хватки, махнул рукой в сторону девицы:
– Такие вещи Кэт решает.
Кэт так Кэт, Тинрану было всё равно.
Он подошёл к девице, та глянула на него яростно: не мешай, мол, работе. Но просьбу выслушала, оценила грязный вид главного виновника происшествий сегодняшнего вечера и фыркнула:
– Иккисон поможет! – и, повысив голос, крикнула вглубь кухни: – Иккисон, отдай курицу Пальмиру и помоги господину…
– Я не господин! – возмутился полуэльф.
– Неважно.
Иккисон оказалась старухой, медлительной и глуховатой, Кэт явно отдала Тинрану в распоряжение не самого ценного работника. Старуха ворчала под нос что-то о беспомощной молодёжи, но дело делала: вскоре они опускали пищащий, норовящий закогтить все доступные руки комочек в бадейку с тёплой водой. Они сменили воду, когда сзади раздался мелодичный эльфийский голос:
– Без меня начали? Тоже правильно, не ждать же бедняге дольше необходимого, так и замёрзнуть можно.
– Господин Аллариэль, – старуха поклонилась. Так Тинран наконец узнал, как зовут платинововолосого красавца.
Эльф слегка раздражённо мотнул головой в ответ и мазнул котёнка по лбу пальцем. Не то чтобы жест выглядел действительно утешительным, но котёнок успокоился. Магия, наверное, решил Тинран, хотя и не ощутил её использования. Но ведь какая мелкая искра на это понадобилась – тут не всякий мастер отследил бы!
После купания котёнку пожертвовали мягчайшее полотенце из светлой ткани, привозимой из далёкого южного края Иггимера, и котёнок, похоже, оценил – сидел спокойно, не пытаясь выпутаться, а потом и вовсе завёл мурчальник.
Аллариэль почесал котёнка за ушком, близко наклонившись к Тинрану, державшему малютку в руках. От светлых волос пахло полевым разнотравьем, одуряюще, будто летнее солнце прогрело луг, и тот распахтелся во всю ширь. В эти волосы хотелось зарыться, вдыхая запах, теряя волю.
Тинран едва заметно покачнулся и опомнился. Куда тебя несёт, идиот? Это высокородный эльф, тебе на него и смотреть-то лишний раз не подобает.
Аллариэль заметил движение, но истолковал его по-своему.
– Ты совсем устал, падаешь уже! Ужинать! После ужина примешь ванну и спать. Иккисон, возьми кого-нибудь помоложе и займись водой, ясно?
– Что ж неясного? – прошамкала старуха, и они ушли прежде, чем расслышали, о чём старая развалина начала бурчать.
– Мы сегодня ужинаем по-домашнему, в малой столовой, – Аллариэль будто извинялся.
Тинран кивнул. Малая так малая, для безродного полукровки вроде него и этого слишком много.

Столовая была и правда небольшой, уютной, отделанной в коричневых и золотистых тонах, оббитая деревом и с бордовыми бархатными шторами. Там уже горел камин, хотя было ещё не так холодно, и огонь, отгороженный прозрачным экраном, был скорее эстетическим элементом, чем практическим.
Пока подавали ужин, Тинран смотрел на огонь вместе с Аллариэлем. Было бы невежливо садиться за стол вперёд хозяина, а тот завис перед камином.
– Любишь смотреть на огонь? – спросил аметистовоглазый эльф.
– Все любят, – пожал плечами Тинран.
– А о чём ты думаешь, когда смотришь на него?
– Сейчас… Я просто пою про себя, – тихо ответил полукровка.
– А можешь спеть мне?
Тинран взглянул в прекрасные сияющие очи и кивнул.

Они пришли, зажгли костёр,
И сели у костра.
Молчали, глядя, как огонь
Проглатывал дрова.

«Он умер», – первый произнёс,
Печально глядя вдаль.
«Я знаю», – отвечал второй.
В глазах его – печаль.

«Он мёртв, но в наших он сердцах
Останется навек.
И я не помню, кем он был,
Он эльф иль человек».

«Он эльфом был», – сказал второй
И подложил дрова. –
«Я помню, мне он говорил
Прощальные слова».

Всю ночь сидели у костра,
О друге говоря.
Огонь погас. Они ушли.
А там – зажглась звезда.

Он пел собственную песню, которую ещё никому не осмеливался показать, и это казалось очень верным здесь и сейчас. Эльф слушал, а в его аметистовых глазах плескалось отражение огня.
– Ты талантливый бард, – прошептал он и перебил себя: – Ужин захолол, плохой я хозяин!
Тинран вежливо возразил, и они наконец уселись есть. Еще никто в его жизни не вызывал таких чувств у полукровки, как этот случайно встреченный на улице эльф. Он так слушал, будто заглядывал в самую душу Тинрана и находил её не изломанной, а прекрасной. Он так смотрел – будто пел. Его глаза сияли, и лишь глубокая тень от длинных ресниц не давала этому сиянию ослеплять окружающих. Его руки, будто изваянные из холодного мрамора лучшим скульптором империи, будоражили воображение.
Тинран забыл, как дышать, и понял, что влюбился.

Глава 4

Тинран проснулся до рассвета и скользнул в прохладную мглу с наслаждением. Ещё вчера он понял, что просто уйдёт, просто в очередной раз обрубит все концы, и правильность решения составляла его сегодняшнюю горькую радость. Котёнок пристроен, и у полукровки нет морального права оставаться здесь, среди нормальных эльфов и нормальных людей.
Бесшумной тенью он крался к выходу, чтобы не доставить беспокойства милым хозяевам дома, когда был перехвачен.
– Так я и знал, что ты захочешь благородно уйти, чтобы не отягощать сей дом своим присутствием, – голос Аллариэля звенел от злой иронии. – Пойдём-ка поговорим.
Тинран молча последовал за ним: его гордость не позволяла начинать оправдываться.
– Я не гадальщик, но порой судьба щедра в своих намёках на то, какой выбор пути предпочтительнее, а за какой она наградит пинками. Неужели ты сам не чувствуешь, что тебе сейчас нужно остаться здесь?
Тинран поджал губы. Ему казалось, что желание остаться диктовал лишь его собственный эгоизм, но никак не судьба.
– Ты несёшь что-то важное для меня, а может, для всех нас. Рассказывай! – эльф повелевал, и его магии нельзя было возразить.
– Что именно? – только и спросил Тинран, готовый вывернуться наизнанку. Сейчас он легко рассказал бы, как был гоним в родной деревне, о чём не рассказывал никогда. Как лишь один земляной шаман привечал его, жалкого полукровку, рано лишившегося матери – а уж кто был тот проезжавший мимо эльф, оставивший родительнице Тинрана такой подарочек, наверное, она и сама не знала. Он был готов поведать о своём жалком уходе после смерти шамана, когда односельчане прямо сказали ему, что видеть его не желают в своей деревне. И о том, как его, ничтожного, забитого, но упрямого подростка подобрала Команда. Нед, Ил, Ян и Хель – его неназванные родители, воспитавшие из тощего подростка воина и верившие ему так долго, как никто другой. До самой чёрной ночи предательства. Да что там, Тинран сейчас рассказал бы и о том, как во время войны они всем отрядом присоединились к регулярной армии родной страны, потому что нельзя не встать на сторону тех, кто отстаивает границы родины от некромантов. И как однажды он увидел, как Дагмар – тот, кого он исключил из своего сердца – встречается с офицером коринвового царства и получает от него серебряные монеты за сведения об армии родной страны. Тинран был в шоке и выдал себя, когда офицер ушёл, после чего Дагмар победил его в коротком, но страшном бою, отнёс избитого в бивуак к своим и там рассказал, что это он, Тинран – предатель, готовый продать родину за горсть серебрушек. Тинран очнулся, и его слово было против слова Дагмара. Тинрану не поверили – так он лишился всего и всех. Он хотел похоронить эту тайну в себе, но, спроси его Аллариэль сейчас – и Тинран бы поведал, как всё случилось.
Впрочем, того интересовали лишь последние дни, и Тинрану не пришлось выворачивать наизнанку душу, демонстрируя свои убогие сокровища.
– Дроу, владеющий Алукрезом? В моём городе? Я неприятно поражён слабой работой своей разведки, – Аллариэль говорил будто сам с собой, а потом очнулся и в упор посмотрел на Тинрана.
– Покажешь мне дом этого подозрительного Аэл дер Риина?
Тинран пожал плечами:
– Разумеется. Он мне ничего хорошего не сделал, чтобы я его выгораживал.
– Отлично, – в голосе Аллариэля определённо послышалось что-то мурлычущее, он стал низким, и уже от одного этого голоса в груди Тинрана заворочалось что-то глухое, рычащее и совершенно невозможное. Ему хотелось схватить этого несомненно благородного эльфа высоких кровей и обойтись с ним, как с потаскушкой. Тинран ощутил, как краснеет, так как не был готов к подобным мыслям и чувствам.
А эльф будто нарывался, будто хотел, чтобы у Тинрана вовсе резьбу сорвало – плавным, летящим шагом придвинулся к нему вплотную и сказал:
– Ты теперь мой, полукровка. Ты ведь послужишь мне, не так ли?
Будто не клятвы верности требовал, а интимных признаний. Впрочем, в принятии вассальной клятвы была своя доля интимности. Они назвали свои настоящие полные имена – подобные случаи не терпят домашних имён или прозвищ. Так Тинран узнал, с кем скрестились его пути. Он узнал, что ухитрился влюбиться в своего принца. Младшего принца, героя войны и обороны столицы. Впрочем, это ничего не меняло, Тинран и без того знал, что чувства его безнадёжны.
Слова древней клятвы упали в вязкую тишину и связали их. Они были как брачные обеты, но давали много, несоизмеримо больше: давали Тинрану новый долг, новый кров, новый смысл жизни.

Тинран привёл Кеотоссена, начальника охраны Аллариэля, к дому Аэл дер Риина днём, теряясь в безликой толпе. Они прошли мимо, непринуждённо болтая – вряд ли у Кеотоссена могли возникнуть проблемы с тем, чтобы достать информацию о нужном ему доме, цель была лишь узнать точное место, после чего они разделились. Кеотоссен ушёл по своим делам, а Тинран вернулся домой – надо же! У него теперь есть дом!
Отработав ряд упражнений в тренировочном зале, он потянулся на кухню – знакомое место, согретое огнём очага, так и манило. Там было затишье, но Иккисон в дальнем углу медленными трясущимися руками чистила картишку, и Тинран присел рядом с ней. Старая женщина уже не шарахнется от чужака, это он знал. И о котёнке можно спросить.
– Да что ему сделается-то? Кэт к себе забрала пока и тетёшкается, как с ребёнком. Скоро напоминать придётся, что кухня на ней.
Слово за слово, и Тинран узнал, что бойкая худая девушка – почти девчонка ещё – главная кухарка этого дома. Большая, невозможная честь.
– Хозяин наш говорит, что не дело таланту без дела пропадать, и каждому положен шанс, чтобы сей талант проявить. Вот и Кэт дали шанс, а она не будь дура – ухватилась за него и не отпустит. Её уж сманить мечтают в три богатых дома, но разве она от нас уйдет? Кэт не дура и добро помнит. Тут многие так… пригрелись. В малом дворце, конечно, порядок строгий, туда таких, как мы, не взяли бы, но хозяин больше времени проводит в своей личной резиденции, то есть тут.
– Повезло нам с хозяином, – рискнул сказать Тинран.
– Верно. Тебя-то куда взяли?
– В охрану.
– Хорошее дело. Ты давай, хозяина хорошо защищай, он, слышь, слишком добрый, опасно таким быть. Добрые они завсегда слишком открытые людям, а у тех порой такие камни за пазухой…
– Ещё бы, – от всей души согласился Тинран.

Глава 5

На штурм дома Аэл дер Рина пошли через три дня. За это время Тинран успел обзнакомиться с коллегами, обжить свою комнатушку, что была неподалёку от покоев Аллариэля, и влюбиться пуще прежнего. Потому что прекрасный принц был слишком, невероятно хорош. Добрый, красивый, да к тому же умный. Новый знакомый Тинрана Артс рассказывал, как они отстаивали столицу и составляли планы, как Аллариэль дарил надежду угнетённым духом и утешал сломленных. Настоящий герой, не зря любимый народом.
И теперь он собирался лично идти штурмовать усадьбу дроу. Кеотоссен отговаривал Аллариэля, но тот не соглашался ни в какую.
– Нам они нужны живыми, чтобы получить важные сведения, а это опасно, там два неплохих мага, когда таких пытаются взять живьём, жертвы практически неизбежны, разве что на другой стороне есть кто-то на порядок сильнее. Есть ли сомнения в том, что я обязан прикрывать своих людей?
– Нет, господин, – сдался Кеотоссен.
Так и Тинран был включён в штурмовой отряд – его задача была проста и ясна: защищать принца хоть бы и ценой собственной жизни. Тинран не мог бы пожелать лучшего, ведь он и сам был готов на всё ради того, чтобы эти аметистовые глаза продолжали взирать на мир – и, к счастью, ему ненужно было добиваться права защищать их. Ему это право даровали.
Едва ли это было его делом, но, как все разумные, Тинран был любопытен и узнал, почему его хозяин вообще собрался штурмовать дом дроу. Оказывается, Аэл дер Рин был тайным шпионом, при котором состоял знаменитый Вилф – убийца магов. Тот, который не дал добраться до фронта знаменитому Микаэлю; тот, который бесчестно зарезал целителя Парсуна; и который ранил командующего Шиариана – и это были только самые известные деяния Вилфа, работавшего на Коринв.
И всё это выяснилось благодаря приключению Тинрана, в котором эти дроу, как ни странно, увидели нечто ценное для себя. В душу Тинарна заползла мысль о том, что Аллариэль мог приблизить его к себе, чтобы найти то, что заинтересовало шпионов, и он согласился с этой мыслью, удивлённо отметая странное разочарование. С чего бы принцу интересоваться им без причин, с чего ему хотеть допустить к себе Тинрана? Из интереса к его ничем не примечательной личности? Это было слишком хорошо, чтобы стать правдой, и Тинрану следовало беспокоиться раньше, до того, как он разгадал причину, побудившую аметистовоглазового эльфа им заинтересоваться. А теперь всё встало на свои места, хотя лёгкая тень огорчения всё же оставалась в душе, и Тинран не мог с ней справиться. Он ведь правда несколько дней глупо верил, что дело в нём самом.

Метнуть нож, парировать удар мечом, замахнуться для следующего броска и не бросить, так как Артс пустил в противника стрелу и тот, похоже, выбыл из строя. В руку, в ногу, снова в руку. Любой в этом доме мог оказаться Вилфом – а значит, жизнь каждого следовало беречь, ведь Вилф был носителем многих секретов и древних тайн, слишком ценных, чтобы так легко их лишиться. Поэтому противников следовало обезвредить и только. А значит, в руку, в ногу и снова в руку, не нанося слишком опасных ран.
Тинран не поднимал свой слабенький щит – зачем позориться в обществе серьёзных магов? Но не следить за окружающим магическим планом не мог. Он видел, как защищает своих людей Кеотоссен, как распустил лёгкую магическую сетку Аллариэль – сильный маг в любой момент может наполнить её мощью и сделать непробиваемой в нужном месте, а в таком виде она не отнимает лишней энергии. И как движется луч поиска Вилфа, Тинран тоже видел. И поэтому заметил, как луч был перехвачен, и как прямо по нему пошла атака на Аллариэля.
Идиоты! Вилф убийца магов, а они согласились на присутствие Аллариэля тут! Да лучше бы они все полегли в этом доме, чем дали погибнуть принцу! Не думая, не вспоминая о собственной слабости, Тинран кинулся на помощь к своему сюзерену. Он немного умел и почти ничего не мог, но это не имело значения: ведь, если Тинтран кинет на защиту все силы и это даст лишнюю секунду Аллариэлю, даже она может стать важной для перелома ситуации в их пользу. И Тинран выплеснул себя всего, он отдавал, что было, и черпал, чего и не было никогда, и казалось, у него больше сил, чем он думал – мгновение всё не кончалось, он боролся, он сотрясался от переполнявшей его энергии и стоял на пути чёрного потока убийственной силы, а Аллариэль продолжал быть живым. Так прошла маленькая вечность, в которой не было ничего, кроме противостояния. А потом всё закончилось, и Тинран подумал, что он ни о чём не жалеет, это самый правильный финал для его никчёмной жизни. Теперь он хотя бы знает, что принёс своей жизнью какую-то пользу. Возможно, ему удалось выиграть даже две секунды.

Тинран пришёл себя и обнаружил, что лежит в шикарной кровати с балдахином, утопая в мягких перинах, на высоких взбитых подушках.
– Очнулся! – прозвенел обрадованный знакомый голос, и в поле зрения Тинрана появился Аллариэль. Он помог Тинрану сесть и сам устроился рядом на краю кровати.
– Ты спас меня!
– Это мой долг, – Тинран почувствовал, что начинает краснеть.
– Неважно, – отмахнулся эльф. – Ты совершил невозможное, немыслимое. Я проверил тебя после твоего рассказа и тоже увидел пять ростков магии: универсал, маг всех стихий – такие не встречаются уже сотни лет, и мы забыли, как вас учат, как раскрывают все силы, чтобы обучение не пошло в ущерб ни одному ростку. И ты, не инициированный, сумел раскрыть свой дар разом, чтобы спасти меня. Это ли не чудо? Только не лезь проверять, ты переутомился, тебе нужно отдохнуть. Поговори лучше со мной.
– Да, ваше высочество.
Принц скривился.
– Вот ещё, оставь эти глупости с титулованием. Ради меня, ладно?
– Да, Аллариэль, – осторожно ответил Тинран.
– Здорово. Знаешь, я впечатлён. Нужно очень любить, чтобы стать способным на такое.
– Я думаю, в этом доме нет никого, кто не любит вас…
– Тебя, – поправил Аллариэль. – Мы ведь договорились.
– Тебя, – согласился Тинран. – Тебя все любят, ты важен каждому в этом доме и, может, даже в этом городе, и многим в этой стране.
Аллариэль наклонился ближе к Тинрану:
– Я не о том. С первого момента, когда я тебя встретил, когда увидел, как ты и котёнок смотрите на меня в четыре огромных зелёных глаза, я пропал, я утонул в ваших бездонных омутах, и неужели в ответ я получу только верноподданническую любовь?
Он говорил и придвигался ближе, так что под конец Тинран уже ощущал, как аметистовоглазый эльф опаляет его щёку своим дыханием.
– Не только, – почти беззвучно прошептал Тинран.
– Я не расслышал, повтори, – тоже негромко попросил принц.
– Я рад, что встретил того котёнка, без него мы бы не смогли быть вместе, – чуть смелее ответил Тинран и накрыл своими губами губы аметистовоглазого эльфа. Русый и платиновый блондины сплелись в поцелуе, и оба знали, что судьба их светла, ведь они встретили свою Истинную Любовь.